Пётр и Павел. 1957 год

– После?.. С того самого дня, как побили меня на базаре, я к отцу Серафиму намертво прилепился, и от него уже ни на шаг. Я в Константинополе ещё долго жил – года полтора, если не два. Весь шестой этаже того дома, где меня сестра Поликсена обогрела и накормила, принадлежал церковной общине Святого Пантелеймона. В том доме на каждом этаже по две квартиры помещалось. Так вот, одна квартира, куда меня батюшка привёл, была жилая, а в квартире напротив устроили домовую церковь. Офицеры, бежавшие из Крыма и застрявшие в Константинополе, лучшего места для храма не нашли. Вот и обосновались там, а отец Серафим был их духовником. Ну, а я при нём. Всё делал, что батюшке потребно было. А летом двадцать пятого года Господь направил мои стопы в Европу. Владыка Вениамин, знавший отца Серафима ещё в те поры, когда тот учился в духовной семинарии, получил в Париже кафедру в Богословском институте и призвал его к себе… Но спаситель мой в Париж не поехал, у него одно желание было – домой вернуться. Написал он владыке длинное письмо, поблагодарил за приглашение и рекомендовал ему меня. Потом посадил в Восточный экспресс и отправил в Париж. Я поначалу сокрушался сильно, до слёз жалко было с батюшкой расставаться, но Серафимушка осадил меня: "Ты даже представить себе не можешь, к кому я тебя отправляю!.. Потом ещё благодарить меня станешь!.." И вправду, владыка меня с первого взгляда покорил!.. Замечательная личность, доложу я тебе!.. Сын крепостного крестьянина, а дослужился до архирейского чина! В двадцатом году генерал Врангель его даже "епископом армии и флота всей Белой армии" назначил. Принял он меня ласково и буквально с первого дня стал готовить к священству. Представляешь?!.. И. казалось – всё!.. Мытарства мои закончились?.. Ан нет!.. Не знаю, может быть, ты слышал: в тридцатом году в зарубежной православной церкви раскол произошёл. Меньшая часть духовенства, и владыка Вениамин в их числе, сохранила верность Московской патриархии, а большая обвинила их чуть ли не в сговоре с Антихристом, и перешла под юрисдикцию Константинополя. И остался наш благодетель без должности, без средств к существованию и даже без крыши над головой. Трудненько нам тогда пришлось!..

И Киприан рассказал Павлу Троицкому, как они бедствовали! Владыка решил организовать в Париже Патриаршье подворье с храмом во имя Трёх Святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Но где?!.. С колоссальным трудом отыскали пустой подвал, из обыкновенных досок сбили иконостас, а в нём – копеечные бумажные иконки. Даже на то, чтобы кирпичные стены оштукатурить, денег не было. Но зато был молитвенный дух и святость, и сплочённость прихожан!.. Настоящая вера была!.. И вознаградил их Господь!..

История, признаться, фантастическая!

Узнал владыка, что у одного парижского антиквара хранится икона Иверской Божьей Матери. По преданию, вывезли её из России аж в тысяча восемьсот двенадцатом году. Кинулся Вениамин к антиквару, а тот его сразу ценой огорошил – сто тысяч франков! Откуда у бедствующего священника такие деньги?.. Упал владыка антиквару в ноги. К совести его взывал, умолял скостить цену. Тот покобенился немного, но мольбам Вениамина внял. В конце концов, сошлись на пятнадцати тысячах. Но и таких денег в приходе не было, а тут ещё антиквар поставил условие, чтобы деньги были собраны в трёхдневный срок, иначе уйдёт икона с молотка. Совсем, было, отчаялся владыка, но в ту же ночь явилась ему Богородица и спросила сурово: "Где вера твоя?!" Поутру после литургии воззвал Вениамин к прихожанам. Никогда, ни до, ни после, не была его речь такой вдохновенной!.. И ведь подействовало! Понесли прихожане в храм последние свои сбережения, кое-кто даже средств, отложенных на оплату квартиры, не пожалел, хотя многим рисковал – очутиться в Париже на улице за неуплату в те поры означало верную гибель. И чудо произошло: собрали-таки пятнадцать тысяч!.. С тех пор и по сей день "Иверская" в Трёхсвятительском храме находится. И что самое знаменательное: никто из прихожан, что последнее на выкуп иконы отдал, не пострадал. Не оставил их Господь попечительством своим.

Как вторая мировая война началась, владыка Вениамин уехал в Америку, а Киприан в Париже остался. При немцах продолжал свою пастырскую службу нести. Оккупанты его не трогали, полагая, что эмигранты из России, все, как один, против Сталина. Может, и не испытывал Родионов особой любви к советскому режиму, но родину предавать не собирался и тайком помогал французскому Сопротивлению. Много раз на волосок от гибели был, но уберёг его Господь, и генерала де Голля встречал он на Елисейских полях живым и невредимым. В Россию возвращаться не собирался, хотя временами тоска по дому охватывала нестерпимая.