Пётр и Павел. 1957 год

– А разве сейчас в России нужно чью-то вину доказывать? Никто никого не спрашивает, виноват или нет. Захотелось комиссару кровь пустить, об чём разговор?.. Комиссарская воля – это тебе и прокурор, и защитник. Род Поликсены, конечно, не очень знатный: ни князей, ни графов среди Мельгуновых не было, но жили они добропорядочно, никого не обижали, а напротив того, помогали, чем могли, За сирых, убогих всегда заступались. Муж её – военный, полковник, герой Брусиловского прорыва. Там же ранение получил и после госпиталя вышел в отставку. Боялись, не выживет, но Бог милостив: сохранил ему жизнь, и отправился Константин Сергеевич Ильинский к себе в деревню век доживать. Именьишко было у него под Тарусой. Небогатое именьишко, но много ли человеку надо?.. Было бы здоровье, а всё остальное приложится. Школу полковник у себя в доме открыл и стал вместе с женой учительствовать – деревенских детишек грамоте учить… А тут революция!.. Потом Гражданская война!.. Всё вверх дном перевернулось!.. Нагрянул к ним в деревню как-то революционный отряд – зерно у крестьян отбирать. Кажется, большевики это беззаконие "продразвёрсткой" обозвали, а Константин Сергеевич возьми и заступись за своих односельчан: мол, им самим есть нечего, еле-еле концы с концами сводят, а вы у них последнее отбираете. Комиссару это очень не понравилось. Вытащил он из кобуры свой парабеллум… И тут тёща Ильинского, ей в те поры за восемьдесят было, не стерпела, набросилась на убийцу с кулаками, за ней детишки на руках комиссара повисли… Но куда там?!.. С голыми руками против револьвера?!.. Отшвырнул тот мальчишек и тут же на месте расстрелял заступника. А уж после того велел своим приспешникам казнь над старухой и белогвардейским отребьем, как сам выразился, произвести.

– А как же она сама-то уцелела?.. Почему комиссар и её не убил?.. – спросил Киприан.

– Крестьяне удержали: не пустили, не позволили ей себя обнаружить. Рот зажали и руки за спиной скрутили… С тех самых пор сестра Поликсена и онемела. Мне всё это в подробностях один монах рассказал. Ему о ту пору как раз случилось кого-то из родных в Ильинском навещать, вот и стал он невольным свидетелем этой страшной расправы.

Кирюша был потрясён.

– Как похоже-то всё!.. Ведь у нас в Боголюбове то же самое… Аккурат во время похорон батюшки моего, только-только гроб его в могилку опустили, явилась ко Храму наша местная комсомолия, чтобы, значит, церковные ценности в пользу государства забрать, а отец Пётр на порог их даже не пустил. Так они его живым в яму на гроб к батюшке моему кинули и обоих землёй засыпали. А главное, после уже, никому крест на могилке поставить не дали… Ни мамане моей, ни матушке Валентине… Ровнёхонько земельку сровняли…

Оба надолго замолчали, и в номере гостиницы "Советская" воцарилась строгая тишина. Первым нарушил её Киприан:

– А ведь отцы наши, Павел, так по сию пору там вдвоём и лежат. В полной безвестности…

Троицкий вздохнул и обратился к своему собеседнику с неожиданным предложением.

– Надо бы нам с тобой навестить их.

В ответ Родионов странно хмыкнул.

– Что ты?.. – удивился Павел Петрович.

– Во-первых, церковное кладбище всё под асфальт закатали, так что найти точное место отцовой могилы нам с тобой будет трудненько, а, во-вторых, чтобы попасть туда, нужен пропуск: в храме нынче консервный завод помещается, и без пропуска на его территорию никого не пускают. А как же?!.. Стратегический объект!.. А вдруг ты вражеский шпион и намерен важную государственную тайну за океан передать – рецепт засолки краснознаменских огурцов.

Троицкий рассмеялся.

– Напрасно смеёшься, – одёрнул его Родионов. – Наши огурчики на всю область знамениты. Пальчики оближешь!.. – он даже причмокнул от удовольствия.

– Жаль, не удастся нам с тобой родительскую могилу навестить, – огорчился Павел Петрович.

– Почему это? – хитро подмигнул ему Киприан. – Я с тем к тебе и пришёл. Удалось мне на самого директора стратегического объекта выйти, и в ближайшие три дня он нас к себе с визитом ожидает. Я ему наплёл, что ты специально из Москвы приехал, ищешь поставщиков консервной продукции. Ты уж смотри, не подведи меня.

– Постараюсь, – усмехнулся Троицкий. – Завтра навряд ли смогу: как-никак у брата юбилей. А вот послезавтра с удовольствием составлю тебе компанию.

– Давай сразу на десять утра сговоримся, – предложил Родионов.

Павел Петрович согласился, потом не удержался и спросил:

– Ну, а после Константиполя, где скитался?.. Как жил?..