Пётр и Павел. 1957 год

– Эх, ты!.. "Следопыт"!.. Совсем не умеешь ничего искать!.. – она чмокнула мужа в щёку. – Что бы ты без меня делал, горе моё?..

– Надо вещи всегда на место класть, – буркнуло "горе". – Тысячу раз вам говорить…

И посрамлённый Пётр Петрович быстро вышел из гостиной. К Савве тихонечко подошёл Матюша.

– Савва, покажи пистолет.

– А чего на него смотреть?.. Не игрушка ведь.

– В том-то и дел о!..Ну, пожалуйста, Саввочка, миленький!.. – взмолился парнишка. – У меня только игрушечный, а всамделешный я ни разу ещё в руках не держал!..

– И правильно. Оружие не для забавы сделано, – однако, увидев, что Матюша сильно расстроился, неожиданно предложил: – Ладно… Подержи маленько…

– Ух ты!.. Тяжелющий какой! – восхищённо проговорил парень, взяв пистолет в руки. – Так… Это, значит, дуло… это курок… А эта штучка зачем?

– Это предохранитель, – объяснил Савва. – Когда он вверх поднят, вот как сейчас, пистолет ни за что не выстрелит.

– А если опустить?..

– Тихо!.. Тихо ты!.. Неровен час, ранишь кого! – остановил парня Савватий и забрал у него пистолет. – С оружием баловаться нельзя!.

Мальчишка разочарованно вздохнул.

– Я знаю… А он у тебя зачем?.. Чтобы врагов убивать?

– Для самообороны.

– Ты, Савва, счастливый!.. А вот у меня их нет.

– Кого нет?.. – не понял Савва.

– Врагов. Не успел я ещё ими обзавестись!.. Но ничего, потерплю маленько, а потом обязательно найду. И пистолет тоже у меня будет…

Опять зазвенел телефон, Капитолина сняла трубку:

– Квартира первого секретаря горкома… Говорите же!.. Вас слушают… И чего звонить, когда говорить не хочут?..

В гостиную при полном параде вошёл именинник. На тёмно синем костюме весело позвякивали боевые медали и ордена. Что ни говорите, награды украшают человека, придают всему облику его какую-то значительную торжественность.

– Дядя Лёша, а вы, что же, не едете? – удивилась Зинаида.

– Да нет, – смутился тот. – Я на твоём торжестве, Петя, вроде белой вороны буду. Уж лучше мы с сестрёнкой вас дома встретим. К тому же мы с ней целую вечность не виделись.

– Ну, как знаешь, – похоже было, что Пётр даже слегка обиделся.

– Ох, и закопались вы сегодня! – недовольно проворчала Валентина Ивановна.

– Не переживай, мать, успеем! – бодрым голосом, словно не было пять минут назад скандала и всеобщей неразберихи, успокоил её сын. – А ну-ка, присядем на дорожку!..

Все сели.

– Пап, у тебя враги есть, – шёпотом спросил отца Матюша.

– Помолчи, – оборвал его Пётр Петрович.

– Нет, скажи. Есть?..

– Есть.

– А где твой пистолет?..

– Я его подальше запрятал, чтобы шалуны, вроде тебя, не баловались.

– Ничего… Ты только не волнуйся… я тебя защитю!.. То есть мы… с Саввой. У нас с ним оружие имеется…

– Будет тебе ерундить!.. Ну, мать…

Пётр подошёл к матери. Та обняла его, перекрестила.

– С Богом, Петруша!..

Савва не выдержал и вмешался:

– Пётр Петрович, время!..

– Я не ерундю, – тихо, но отчётливо произнёс Матюша.

– Поехали!..

Когда за ними закрылась дверь, Валентина Ивановна виновато поглядела на брата.

– Что ты смотришь на меня… так?.. Думаешь, не права?.

Алексей покачал головой.

– Зря ты так… Почему про Павла ничего не сказала?..

– Пусть напоследок порадуется, – безпомощно попросила она. – Больше ведь уже не придётся. Рухнуло наше семейное счастье!.. В тартарары полетело!.. Завтра с утра начнём жизнь сызнова… А как?!.. Не представляю. А про потом и подумать страшно!.. Меня-то рядом не будет! Кто его поддержит?.. Кто за руку возьмёт и на правильный путь наставит?.. Он у меня, как младенец несмышлёный. Ничего сам ни решить, ни сделать не может… Я его по жизни, как собачонку, за собой на привязи таскала!.. Думала, только так смогу от беды уберечь, глупая. За что Ты нас так караешь, Господи?!.. За что?.. – и заплакала жалобно, как маленькая, всхлипывая и вытирая то и дело глаза и нос.

Алексей нежно погладил её морщинистую руку, судорожно сжимавшую край пледа.

– Ты поплачь, Валечка… Поплачь… Раскаянье всегда на пользу нам… И слёзы свои от меня не прячь… Я всей душой…

– Если бы ты только знал, Алёшка!.. Если бы знал!.. – повторяла она, хлюпая носом, совершенно забыв про носовой платок.

– Поверь… Я всё понимаю… – брат гладил её руку, изредка целовал, в глазах его тоже стояли слёзы.

– Ничего ты не понимаешь!.. И не знаешь ты ничего!.. – Валентина Ивановна вдруг вырвалась от него, вытерла сырость под глазами и будто бы подобралась вся, в комок сжалась. Алексей подивился: каков характер!..

– Нет!.. Нельзя мне раскисать!.. Не ко времени я!..

И потом они долго сидели и молчали. Валентина, с отрешённым видом мрачно думала о чём-то своём, а на губах Алексея вертелся, готовый в любое мгновенье сорваться, самый важный для него вопрос. Но решиться задать его было ужасно трудно. И всё-таки он не выдержал и спросил… Мягко спросил, осторожно.

– Валечка, скажи, ты Павла до сих пор не простила?..

Валентина вскинула на него свои тёмные глаза: яркая вспышка на короткое мгновение сверкнула где-то в самой глубине зрачка, словно молния обожгла… Вспыхнула и погасла. Она отвернулась от брата и ничего не ответила.

– Прости… В самом деле не в своё дело я лезу… Не обезсудь.