Пётр и Павел. 1957 год

– Ты не удивляйся, что я до сих пор и записку его прощальную храню, и всё до последней мелочи помню. Побег его трусливый я с трудом, но пережила. Верила, наступит день, и блудный сын под родительский кров вернётся. Каяться будет, прощения просить… Но как закопали моего Петеньку живым в могилу, поняла я: ничего хорошего, человеческого от этого зверья ждать не приходится. О чём говорить, если лучший друг его, Венька Генкин, жидёнок паршивый, всю семью которого мой Петя от толпы погромщиков спас, первым кинул лопату земли в лицо своему спасителю!..

– Постой, постой! – Алексей был потрясён. – Как ты сказала?.. Генкин?.. Вениамин?!.. Лучший друг Павла?!..

– Он самый. А что тебя удивляет?..

– Я с ним в Краснознаменск в одном поезде приехал. Больше того, в одном вагоне!..

Пришёл черёд поражаться сестре:

– Венька вернулся?!.. А говорили, расстреляли его в тридцать седьмом… А он-таки жив, паскудник!.. Вот кого бы я с наслаждением задушила собственными руками, так это его!.. Мерзопакостник!.. Гнида вонючая!..

– Сестра! – почти закричал Алексей. – Не бери греха на душу!.. Не оскверняй себя!..

Валентина торопливо перекрестилась:

– Прости меня, Господи!.. Виновата!.. Но ты, Алёша, не знаешь… Этот… Генкин со товарищи и есть тот самый змей-искуситель, который Павла с верной дороги на обочину сбил, в компанию нехристей привёл. Из-за него, паразита, Павлуха и удрал из дому!.. Голову на отсечение даю!.. Потому как дрянных книжек начитался!.. А кто ему их подсовывал?!.. Венька!.. Под его дудку мой дурак плясал!.. Я только не поняла, что жидёныш на ней играл?.. "Интернационал" или "Семь-сорок"…

– Валечка!.. Ты опять?.. – начал урезонивать Богомолов сестру.

– Прости меня, Господи! – почти машинально проговорила та и вновь перекрестилась. – Выжил, значит?.. Я-то чаяла, расстреляли его, и косточки давным-давно в земле сгнили, а он, гляди-ка, воскрес!.. Ну, живучее племя!.. Ты прости меня, Алексей, за несдержанность мою, но и меня тоже пойми… Из-за таких, как этот… Ну, ну, не буду больше!.. Но из-за них сколько вдов и сирот по всей России раскидано!.. Сколько матерей детей своих лишились?!.. Миллионы, я думаю. Никак не меньше. Вот почему не имеем мы права ничего забывать и счёт потерям вести неустанно!.. Не для того, чтобы отомстить, а чтобы всегда помнить!.. Детям и внукам строго-настрого наказать, чтобы не забывали и положили неодолимую преграду этому непотребству!.. Не помню уже, где я прочитала, но один умный человек сказал: "Раз убивший не должен иметь детей!" И правильно!.. Зараза беззакония мгновенно в кровь человека проникает, в самое сердце, и, в конце концов, отравляет душу. Оттого, бывает, и остановиться убийца не может. Даже, страшно сказать, наслаждение от своего кровавого ремесла получает!.. Потому за большевиками несметные толпы сломя голову побежали: уж очень заманчиво всё, что хочешь, твори, и ни за что отвечать не надо… Но это так… Бабские досужие домыслы… Ты особого внимания не обращай…

Она глубоко вздохнула, потом мельком взглянула на брата и как-то торжественно, со значением произнесла:

– А теперь, Алёша, в самом страшном грехе тебе признаюсь. Когда Петю моего живым в могилу зарыли, поклялась я сама себе, во-первых, сыночка своего сохранить во что бы то ни стало! Из шестерых он один у меня остался!.. Ну, а во-вторых, дождаться отмщения за гибель моего драгоценного. Мести мне захотелось!.. Каюсь, грешна… Для того, чтобы первой задачи добиться, сняла я иконы со стен, крестик с шеи, молитвы только шёпотом по ночам читала. В храм, само собой, ни ногой! И Петеньку в самом что ни на есть советском духе воспитала. В партию вступить заставила и следила неусыпно, чтобы с этой стези он ни на йоту не сбился!.. Ну, а по поводу мести, я тебе так скажу… – она немного помедлила. – Уж больно хотелось мне, чтобы не за гробом, а на этом свете постигла подлеца кара земная!.. Чтобы те, ради которых предал он Отца Небесного и своего родимого батюшку, отомстили ему за нас!.. Свои – своего!.. Понимаешь?.. Так оно и случилось!.. Взяли Павлушу под белы рученьки… Но я ведь не сразу… Я ждала… Я долго ждала… Целых пятнадцать лет!.. Думала, покарает Он отступника… Ан нет…

Она не договорила, тихо охнула, голова её склонилась к плечу, пальцы, сжимавшие плед, разжались и рука безвольно соскользнула с подлокотника кресла.

– Валя!.. Валечка!.. Что ты?!.. Сестра!.. – Алексей схватил её за руку: пульс едва прощупывался. Он испугался не на шутку и закричал: – Есть кто в доме живой?!..

В гостиную, запыхавшись, вбежала радостная Капа.

– Тут я, тут!.. – но, увидела потерявшую сознание хозяйку, запричитала, заголосила.

– Господи!.. Да никак померла!.. Вот оно!.. Вот!.. Не к добру весь день телефон молча звонил!..

Богомолов разозлился:

– Да жива она!.. Жива!.. Это просто обморок!.. Какие тут у неё лекарства? – и он начал рыться среди пузырьков и коробочек, что в огромном количестве лежали и стояли на столике рядом с хозяйским креслом. Капа продолжала охать и причитать: