Пётр Великий в жизни. Том первый

Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великаго. С. 58

Помнится, я знал кое-кого из убитых, потому что часто бывал на заседаниях. Первый – князь Юрий Алексеевич (Jurgen Alexieviecz) не имел никакой должности, но по родству с царём занимал первое место, хотя уже и был дряхлый старик; о втором – князе Михайле Юрьевиче Долгоруком я уже говорил. (Долгорукий при этом царе, Феодоре, первенствовал и пользовался таким уважением, каким Артемон при его отце. Он только один и имел право, как заметили мы в бытность нашего посольства в Москве, ездить четвернёй; на всех заседаниях в лучшей и самой дорогой одежде он всякий раз бывал посредником между послами и царём. Был он ростом низок, дороден; когда шёл, то весь трясся, точно все части его тела шевелились). Третий – князь Григорий Григорьевич Ромодановский, в бытность нашего посольства в Москве в мае, июне, июле и августе 1678 года, начальствовал войском против турок под Чигирином, одержал славную победу, отнял стан у турок, забрал обоз, множество пленных с одним пашою Ханом (cum uno Bassa Hann). Рассказывали, что в этом бою легло с обеих сторон до 100 000. Собравшись опять с силами, турки, не замеченные воеводой, напали на Чигирин и им овладели. Видя, что прилежащую к городу крепость не удержать, Ромодановский понаделал в ней подкопов, приготовил к взрыву и вышел с гарнизоном из крепости. Турки напали на неё и вошли. Когда их уже много было в крепости, воевода поджёг подкопы и, как хвалились москвитяне, похоронил таким образом множество турок. Ослабленные турки со стыдом удалились и прекратили войну. Услыхав, что Чигирин взят, царь было встревожился и сильно прогневался на главного воеводу; а когда узнали о его военной хитрости, он, по возвращении в Москву с пленными турками, был встречен с восторгом и богато награждён царём.

Четвёртый – Иван Максимович Языков был приставом моего князя Черторыйского, польского посла; он один осмеливался говорить с князем. Пятый – Артемон Сергеевич Матвеев; кто он был и насколько важный человек, я рассказал выше. Шестой – Иван Кириллович Нарышкин (Narisken) был главный конюший; когда посольству нашему приходилось быть на заседании, он приезжал за послами каждый раз всё в разных экипажах, предшествуемый несколькими парами челядников, и ездил верхом впереди кареты. Седьмой – думный дьяк (Demnoi diak) Михайло Иванов Strabezi был приставом посла великого княжества литовского. Восьмой – Wilimow Wasilevicz Narjkivicz (Василий Филимонович Нарышкин?) дьяк был приставом секретаря посольства. Прочих, не помнится, чтобы я знал, хотя, несомненно, видал и их и многих других; трудно только было разузнать имена столь многих людей.

Таннер, Бернгард Леопольд Франциск. Описание путешествия польского посольства в Москву в1678 году / Перевод с латинского, примечания и приложения И. Ивакина. – Москва: Университетская тип., 1891. С. 128–129

О, какой тогда лютый страх, ужас и трепет попущением Божиим от такой и последней канальи, или черни, не токмо всей Москве, но и всему великому царскому дому с крайним опасением нанесёся!

Матвеев А.А. Записки. С. 380

17/28 мая к вечеру стрельцы объявили, что разрешают всем забрать своих покойников и похоронить их, что и было немедленно сделано. На большой площади остались только тела Ивана Кирилловича Нарышкина, доктора Даниила, его сына и доктора Гутменша. Это показывает, что дух стрельцов уже немного смягчился, так как ещё утром они заявляли, что бросят все трупы в топь за городом на съедение собакам.

Ломоносов М.В. Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи. С. 147

И оная Красная площадь исполнена была мертвых посечёных телес. И лежаху немалы дни, не смеяше же никто и сродники взяти родителей своих телес в предание погребения. Вси бо они, служивыя, приявше в крови дерзновение, возсвирепели тако, яко никому же дающе с собою и глаголати.

Медведев Симеон Агафонникович (Сильвестр). Созерцание краткое… С. 82

Окровавленныя и изрубленныя тела Бояр валялись на Красной площади; злодеи увеселялись зрелищем жертв своих. В сие время слуга Матвеева, Араб, называемый Иваном, призренный благодетельным боярином, наученный им и приведённый в Веру, пришед на площадь, начал сбирать в простыню изрубленныя части тела Господина своего. Стрельцы, изумлённые сим подвигом, не смели ему препятствовать. Великодушный слуга поспешил домой, созвал родственников Матвеева, вместе с ними предал драгоценные остатки земле в приходе Николая Чудотворца в Столпах, и сказал: «И меня здесь погребите!».