За что же был казнён Хованский с сыном? Он знал тайны Софиины; он был нескромен, за что получил и прозвание народное – тараруй; он был хвастун и хвастался пред всеми боярами своими заслугами, своею силою, – спасением Москвы от кровопролития; он поставил против себя всех бояр образом своих действий; он имел на своей стороне стрельцов, которые так своевольничали, что возбуждали опасение прежних выходок, – может быть даже он пробалтывался о каких-нибудь намерениях, и София могла опасаться, что Хованский вздумает воспользоваться стрельцами, которые готовы были по его приказанию делать всё ему угодное; наконец, он имел на своей стороне многих раскольников между всеми сословиями, которые не оставляли своих намерений… Следовательно, во всех отношениях был это человек опасный, от которого необходимо было избавиться. Всеобщая ненависть, которую он внушал против себя своим высокомерием, уменьшала опасение возбудить казнию его против себя общее мнение.
Стрельцы, увидя, что уже невозможно было противу зело сильного рожна пратися, тотчас послали выборных своих к святейшему Иоакиму патриарху со всенижайшею своею покорностью, милости просить о высоком предстательстве, чтобы великие государи пожаловать указали те все вины им отпустить, и что они впредь всегда в повелении их царского величества будут послушными. Святейший же патриарх чрез многие их стрелецкие прошения своим письмом утолил царский праведный на тех мятежников гнев. И их царские величества, милосердуя к ним, те вины простили, а самых их главных воров в то же время смертию казнить указали.
…И вскоре цари прибыли в Москву в сопровождении дворянства и всех иностранных офицеров. Безоружные стрельцы вышли навстречу, бросились на землю и просили пощады.
Решительный человек Шакловитый
Начальство над стрельцами теперь поверено было Шакловитому. Это был человек решительный. Стрельцы попытались было начать прежние буйства, но Шакловитый тотчас же казнил пятерых из них, а потом со всех полков удалил из Москвы в украинные города наиболее задорных и беспокойных.
Этот Шакловитый был крестьянского происхождения и из подьячих дослужился до думного дьячества.
Того ж месяца ноября (1682) в 26 день в четвёртом часу дни в обедни волею божиею загорелися царския хоромы царя Петра Алексеевича. И погорели царицыны и царевнины хоромы все. И казны множество згорело, потому как загорелась, в то время все были у обедни. И на соборной апостольской церкви кровля вся згорела. И киот над полуденными дверьми, над богородицею згорел, осталась только половина киота. И на церкви московских чюдотворцов, и на патриаршей Крестовой полате, и на обоих сенех у Крестовой кровли погорели. А у патриарших келей кровли сломали, а кельи целы.
Москва, 28 ноября [16]82 года. …Вчерашним утром, приблизительно в 8 часов, на половине младшего царя случился пожар, от которого сгорели дотла покои не только его, но и его госпожи матери. Прекрасная большая церковь «Собор» также была охвачена при том пожаре пламенем, а все иконы и другие вещи, которые не успели вынести с чердака, сгорели. При этом пожаре сгорело или было ранено 150 простых людей, один полковник и четыре гофъюнкера [стольника]. Многие воспринимают этот пожар как недобрый знак.
За моё пребывание в России там два раза спасали жизнь младшему царю: когда он по своему обыкновению остался развлекаться в деревне, то ему однажды подожгли конюшню; другой раз подложили огонь под его покой и спальню, так что его личный слуга едва успел увести его оттуда в одной рубахе, а молодой господин был крайне взволнован…
И тогда ж, в бытность в Воздвиженском, дворец сгорел, где царь Пётр Алексеевич был болен огневою. И едва в ночи от того пожару могли унести из хором, и причитали, что тот пожар нарочно учинён от царевны Софии Алексеевны, дабы брата своего, царя Петра Алексеевича, умертвить и сесть ей на царство.