Пиратка

Маргарет решила не откладывать в долгий ящик посещение жены Олдриджа. Чем больше она об этом думала, тем страшнее ей становилось и все меньше хотелось идти в дом к незнакомой женщине. Того и гляди совсем оставит эту затею.

Безусловно, общее между ними было – обе потеряли мужа. Только одна осталась без какой-либо помощи и с ужасом думала о будущем, а другая безбоязненно смотрела вперед, унаследовав деньги, а значит, получив возможность сама распоряжаться своей жизнью.

В остальном они были абсолютно разными. Та, другая, несомненно скорбела по мужу. Все же их брак был более долгим. А у Маргарет ни осталось к этому человеку ничего, даже жалости. Не осталось в тот момент, когда ей рассказали, что он женился на ней, не закончив первый брак.

Бенджамин Олдридж жил только своими желаниями и только их ставил во главу угла. Одним махом он разрушил ей жизнь и даже не поморщился. О каком покровительстве ей твердили старшие? О заботе? Нет, не слышали.

Весь их брак был фальшивкой. Фальшивкой в обещаниях о любви, заботе и верности, произнесенных им у алтаря и которых она так не дождалась в реальной жизни. В самом факте существования, учитывая наличие первой жены.

И теперь она стояла посреди незнакомого города, замерзая от промозглого холода, кутаясь в чужую одежду и гадая, где проведет ночь и что будет есть на обед. Живя надеждой, что незнакомая женщина сжалится и не даст ей погибнуть на улице. А как бы она сама, Маргарет, поступила, заявись к ней домой та, с которой, по сути, изменял ей ее муж? Как объяснить, что она ничего не знала о первом браке и никогда бы не дала положительного ответа, если бы кто-то поставил ее в известность о незавершенном разводе?

Мистер Бенджамин Олдридж, джентльмен, удовлетворил свои желания, а с последствиями предоставил разбираться другим. Обманутая им девушка вынуждена, переступив через свою гордость, унижаться и просить милости у первой жены, которая должна ее ненавидеть.

Но делать нечего, нужно попытать счастья.

Городская квартира Олдриджей оказалась вовсе не квартирой, а довольно милым особняком с прехорошеньким садиком. Дом был недавно отремонтирован, а садик поражал ухоженностью. Маргарет прошла по дорожке, засаженной по бокам кустами роз, которые были надежно укрыты на зиму, и поднялась по ступеням парадной лестницы.

Оказавшись перед дверью, девушка собралась с духом и постучала.

«Ну же, – уговаривала она себя, – не надо бояться. Все может сложиться удачно, и тогда не придется думать не только о том где ночевать, но и как провести остаток жизни».

Стук дверного молотка гулким эхом разнесся по дому. И почти сразу же она услышала звук отпираемой двери. Засов, видно, был хорошо смазан, потому что характерного лязга не последовало.

– Прислуга не требуется, – надменно произнес дворецкий, открыв дверь и оглядев девушку с головы до пят.

Считая себя отличным работником, хорошо знающим дело, он присовокупил к интонациям огромную долю недоумения, призванного указать нахалке на нее место. Где это видано, чтобы служанка стучалась в парадную дверь, а не заходила с черного хода, как того требовали приличия! И откуда только такие берутся! Прослышат, что сменились хозяева, и идут попытать счастья. Неужели не понимает, что ей ничего не светит, с ее-то манерами.

– Я по другому вопросу.

– Милостыню не подаем, – отрезал мужчина.

– Мне необходимо увидеть миссис Олдридж. Представьте меня как миссис Олдридж. Думаю, она меня примет, – произнесла с нажимом Маргарет.

Дворецкий размышлял. Пришедшая говорила правильно и не походила на прислугу. Но вот одежда…

– Что ж, – принял он решение, – подождите тут. Узнаю, на месте ли леди.

И закрыл дверь перед ее носом. Маргарет осталась стоять на ступенях, понимая, что дворецкий воспользовался старым трюком: сейчас выяснит, захочет ли хозяйка принять гостью, и в случае отрицательного ответа скажет, что ее нет дома.

Через четверть часа, не меньше, ее пригласили в небольшую комнату. По пути девушка успела отметить, что весь дом сияет чистотой, словно только что отмыт. Да, слуги из поместья явно знали свое дело.

– Что вы хотели?

Как только Маргарет устроилась в кресле, в комнату с надменным видом вошла Кейтлин Олдридж. Весь ее внешний вид говорил о том, что она довольна жизнью и наслаждается сложившимся положением вещей. Если эта женщина и носила траур по безвременно ушедшему мужу, то он был незаметен. Никаких черных и коричневых тонов в наряде, зашторенных окон и заплаканных глаз. Только цвет платья отдаленно напоминал посетителям о том, что его обладательница пережила утрату. Правда, надевать такие оттенки полагалось не ранее, чем спустя полгода после неприятных событий.