Пираты мексиканского залива

Антонио не знал, как быть; правда, его отпустили на все четыре стороны, но люди смотрели на него недоверчиво, с опаской, чуть ли не пальцем на него указывали. Такое положение становилось нестерпимым.

Юноша задумчиво брел по одной из малолюдных улиц на окраине города, как вдруг кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и увидел перед собой толстяка в сером суконном камзоле, в широкополой шляпе, без оружия, всем своим видом напоминавшего богатого, почтенного и мирного торговца.

— Прошу прощения, — сказал незнакомец, — я желал бы поговорить с вами.

— К вашим услугам, — ответил Антонио, решив в душе, что его собираются арестовать.

— Еще сегодня поутру вы были пленником, и, как я полагаю, у вас в нашем городе нет ни друзей, ни знакомых, и вам негде было перекусить.

— Вы угадали.

— Так окажите мне честь отобедать со мной.

— Но, кабальеро, вы меня совершенно не знаете.

— Неважно. Желая помочь своему ближнему, христианин не спрашивает, как его зовут.

— Это и впрямь так.

— Прекрасно. Но есть и другая причина: по вашему виду мне сдается, что вы индианец.

— Я родом из Мехико.

— Ну вот видите. А я родом из Кампече, потому-то у меня и явилось желание разделить с вами мою трапезу, которую, если говорить откровенно, нельзя назвать скудной.

Антонио Железная Рука с удивлением поглядывал на незнакомца, посланного ему самим провидением.

— Так пойдемте же, я живу недалеко, — сказал толстяк и, дружелюбно взяв Антонио под руку, повел его к себе в дом.

В комнате, куда они вошли, стоял стол, накрытый на двоих.

— Садитесь, — сказал незнакомец, снимая шляпу, — садитесь и пообедаем, вам необходимо подкрепиться.

Антонио без слов повиновался; открытое лицо и добродушный вид его нового друга внушали ему доверие.

За столом прислуживали двое слуг; хозяин говорил с ними на непонятном для Антонио языке. Угощение было поистине царским: вина, фрукты, овощи, изысканные мясные и рыбные кушанья — все подавалось на дорогих серебряных блюдах.

Бросалось в глаза отсутствие женщин в доме, однако Антонио поостерегся сделать какое-либо замечание по этому поводу.

Между тем радушный хозяин становился все оживленнее.

— Надеюсь, — сказал он, — я успел внушить вам доверие и вы поняли, что человек моего склада не способен причинить кому-либо зло, не так ли?

— Пожалуй, — ответил Антонио.

— Сознайтесь, вы принадлежите к людям Моргана, вы один из его доверенных и приближенных лиц.

— Сеньор, — с улыбкой ответил Антонио Железная Рука, — ваше странное предположение может стоить мне жизни.

— Смею вас заверить, я далек от мира судейских или военных. Откройтесь мне, вы в этом не раскаетесь.

— Что ж, вы и в самом деле внушаете мне доверие, и в доказательство моих слов признаюсь: вы правы, я связан с Морганом, но вот беда — не знаю, как мне отсюда выбраться, чтобы присоединиться к нему.

— Кабальеро, — сказал, меняя тон, незнакомец, — доверие за доверие, выслушайте меня.

При этих словах в лице и во всем облике толстяка произошла такая мгновенная и разительная перемена, что Антонио глазам своим не верил: перед ним сидел уже не добродушный, мирный торговец, а человек, исполненный неукротимой воли, с надменной осанкой и пламенным взором.

— Я тоже пират, — начал он, — меня зовут Хуан Дарьен, я получил это имя за мои первые приключения в Дарьенском заливе. Родом я из Кампече; сюда, на этот остров, я прибыл в поисках Моргана, чтобы предложить ему славное и верное дело на материке. Но я опоздал — Морган уже успел уйти. Мой корабль стоит в надежном укрытии в небольшой бухте поблизости. Один из моих бывших матросов, случайно оказавшийся здесь, рассказал мне, кто вы и как сюда попали. Он сам видел, что вы высадились вместе с людьми Моргана: вот вам и объяснение моей догадливости. Считаю, что нам нужно убираться отсюда, и поживее.

Антонио слушал с напряженным вниманием.

— Пуститься в путь надо сегодня же ночью, — продолжал Хуан Дарьен. — По счастью, погода нам благоприятствует, ни один испанский корабль еще долго не отважится выйти в море, и мы не замедлим встретиться с Морганом. По рукам?

— По рукам.

— Покинуть город следует под вечер, не дожидаясь ночи, чтобы не навлечь на себя подозрений.

— Хорошо ли вам знакома местность?

— Как родной дом.

— Отлично.

— А как вы полагаете, согласится ли Морган взять курс на материк?

— Отчего же, если дело сулит выгоды…

— Да еще какие! Мы захватим Портобело, Гибралтар, Маракайбо и десятки других городов и селений. В наши руки попадут корабли с богатым грузом какао, и вскоре мы так разбогатеем, что нам позавидует сам король.

— В таком случае полагаю, что Морган согласится.

— Вы мне поможете убедить его?

— Попытаюсь сделать все, что в моих силах.

— Отлично; займемся же приготовлениями к путешествию.

Хуан Дарьен позвал слуг, что-то сказал им на непонятном языке, потом снова обратился к Антонио:

— Берите вашу шляпу — и в путь! Не будем терять времени.

Антонио надел шляпу; вновь напустив на себя благодушие мирного торговца, Хуан Дарьен вышел из дому вместе с гостем.