Писать как Толстой. Техники, приемы и уловки великих писателей

…«хорошая проза ритмична…» by Robert Ray Lorant, «The Rhythm of Prose,» изначально опубликовано в The Century Magazine, 1920.

Позже я наткнулся на брошюру… См.: Melvyn Bragg, The Book of Books: The Radical Impact of the King James Bible, 1611–2011 (London: Hodder, 2011), p. 125.

К примеру, слово «хорошо» может подразумевать радостное одобрение, а может — недовольную уступку. В романе Агаты Кристи «Объявлено убийство» (1950) есть диалог, где то, как была сказана фраза — где в ней было поставлено ударение, — становится важнейшей деталью в расследовании убийства: сказала ли обескураженная мисс Мергатройд «Ее там не было» или «Ее там

не было». А будущие британские полицейские в ходе тренировок получают такое задание: произнести простую фразу из шести слов «Я не спал с твоей женой» шесть раз, ставя ударение на разные слова и таким образом получая разный смысл.

«Меня часто привлекают тон…» John Lahr, «By the Book,» The New York Times Book Review, September 21, 2014, p. 8.

«…и действительно, когда он пишет плохо…»: Лекция Пола Хендриксона, автора «Лодки Хемингуэя», Hemingway’s Boat, (New York: Knopf, 2011), в CUNY, Нью-Йорк, 2 ноября 2011 г. В своей более поздней рецензии на выход работ Хемингуэя в формате аудиокниг Хендриксон написал, что это тот автор, который «изменил вид и звучание американской речи на печатном листе». «An Audible Feast,» The New York Times Book Review, May 19, 2013, p. 18.

Глава 9

«Секс

— это наша самая интенсивная форма коммуникации…» Edmund White, The New York Times Book Review, October 3, 2013, pp. 14–15.

«…говорит на сей раз уже не рукоположенный директор, а Айрис Мердок…» Iris Murdoch, The Paris Review.

…«каждый язык проводит границу своих табу…» George Steiner, «The Art of Criticism No. 2,» The Paris Review.

…экземпляр откровенного романа Николсона Бейкера…

См.: Sam Lipsyte, «Story of O,» The New York Times Book Review, August 14, 2011, p. 10.

Авторы описали груди Анжелики как «сочные круглые яблоки». Sergeanne Golon, Angélique and the King (New York: Lippincott, 1960). Из того же романа: «…Пегилен… заключил Анжелику в свои объятия.

— Как вы восхитительны! Как сладостно быть рядом с вами!

Предвкушение наслаждения сводило его с ума. Анжелика стонала и покусывала шелковый эполет на его голубом плаще. Пегилен ласково смеялся.

— Полегче, моя маленькая самочка. Ты получишь все, что хочешь.

Она отдалась ему. Ее пылкое, неистовое тело сгорало от желания, она уже не отдавала себе отчета, где она находится, кто ее партнер и чьи прикосновения бросали ее в дрожь… Ох, куда же вы ушли, дни былой невинности!» (Перевод П. Агапова.)

Пожалуй, есть что-то общее… В «Анжелике» можно найти и другие фруктовые метафоры: as firm as apples («твердые, как яблоки», там же, p. 109) и like a melon ripening under glass («как дыня, зреющая под стеклом», там же, p. 131).

«Задача передать на бумаге…» Tom Fleming, «O Glorious Pubes!» Literary Review, December 2007/January 2008, p. 72.

«…Я едва не начала регулировать дорожное движение вокруг него». Один эпизод особенно запал мне в душу — точнее даже не столько он сам, сколько комментарий на его счет. Это отрывок из романа Джеймса Фрея «Последний Завет» (The Final Testament of the Holy Bible): «Он продолжал двигаться, очень медленно, проникая очень глубоко внутрь меня, и это ощущение нарастало, пока не стало ясным и четким. Это была любовь, и радость, и удовольствие, и каждая часть моего тела пела песню, которую я не слышала раньше, но которая была прекраснее всех песен, это было чистое, ослепительное чувство, и мое сознание стало белее белого, и я увидела бесконечность, веки вечные, я увидела бесконечность и даже поняла ее, и поняла все другое в мире, всю ненависть и злобу, и смерть, и страсть, и ревность, и убийство — и все это казалось мне неважным, я ощущала себя в полной безопасности. Меня ничто не пугало. Я видела прошлое и будущее». В Literary Review прокомментировали это так: «Думаю, это описание оргазма — но с тем же успехом речь могла идти о тяжелой контузии».