Писатель Сталин. Язык, приемы, сюжеты

превратила красный стяг из знамени партийного в знамя государственное и собрала вокруг этого знамени народы советских республик для того, чтобы объединить их в одно государство, в Союз Советских Социалистических Республик, прообраз грядущей Мировой Советской Социалистической Республики («Об образовании Союза ССР», 1922).

Деидеологизированным аналогом централизующего знамени или, реже, факела выступают такие универсальные символы, как ось или

стержень, генетически связанные, несомненно, с мифологической ахis mundi. Все же у Сталина, по-нартовски безразличного или враждебного к любой небесной космографии, «ось» лишена устремленности в небо и остается удивительно приземленной. Это лишь символическое сгущение того, что он считает подлинным смысловым средоточием всего земного мира, всей его «жизни» — свирепой борьбы старого и нового:

Борьба между двумя классами превратилась в ту ось, вокруг которой вращается современная жизнь (1904).

Стержнем

современной общественной жизни является классовая борьба (1906).

Борьба этих двух лагерей составляет ось всей современной жизни (1919).

Эти крестьянские комитеты должны послужить тем стержнем, вокруг которого будет развязываться революция в деревне (1926).

Но и «ось» сама по себе не статична, а, подобно знамени, продвигается вперед вместе со всей «жизнью», вместе с обоими противоборствующими лагерями, пока не будет уничтожен один из них.

Подытожим. Как большевистское, так и любое враждебное ему политическое движение одновременно разыгрывается словно в трех — изофункциональных — системах координат: одной вертикальной и двух горизонтальных. Иначе говоря, оно представляет собой постоянный кровоток между своей вершинной частью и конически расходящимся основанием («живые корни», которые, широко проникая вглубь подземной толщи, тянут оттуда соки и передают туда командные импульсы «ядра»); это же движение на плоскости — т. е. на поверхности земли — устремлено от периферии к центру и наоборот; наконец, группируясь вокруг центра (знамени, оси и пр.), политическая и социальная масса одновременно шествует «вперед», — на сей раз центр, ядро предстает уже авангардом, ударным острием атакующей колонны[551]

.

Для полноты картины осталось только прибавить, что, сообразно сталинской диалектике, полярные составные каждой из этих систем могут меняться местами, получать свойства противоположного элемента. Поэтому Свердлов, будучи «подлинным руководителем революционного движения», является вместе с тем одним из его «жизненных соков» (т. е. примыкает к корневому, глубинному пласту партии); поэтому и «центр тяжести партийного руководства все более перемещается» в низовые организации («Об итогах XIII съезда»), а Восток может обернуться «центром» мира и мировой революции («С Востока свет»). Сходным образом те, кто забегает вперед, рискуют отстать от движения — и, напротив, троцкизм, который был сперва лишь «хвостом» мировой буржуазии, внезапно оказывается ее «головным отрядом». Тут допустимы еще более диковинные комбинации, когда вертикальным моделям демократически противопоставляются равнинные, заносчивой «верхушке» — плоскостной «центр», парадоксально отождествляемый при этом с расходящейся от него периферией: «Решение важнейших вопросов все более и более переходит из рук узкой верхушки в руки… широкого центра, связанного теснейшим образом со всеми… районами нашей необъятной страны».

Сам же Сталин будет скользить по всем этим осям, перемещаясь от одного полюса к другому и подчиняя себе оба. Он сохраняет за собой излюбленную — синтезирующую или третейскую — позицию, статус обособленного «метафизического субъекта», пребывающего и внутри, и за рамками подвижной иерархической структуры. На февральско-мартовском пленуме 1937 года он заявил: