Письма, 1926-1969

Если мы остановимся на этом аспекте, на мой взгляд, у похищения была единственная альтернатива. Можно было расстрелять его прямо на улице и сдаться полиции. В этом случае процесс бы все равно состоялся, дело бы провернули точно таким же образом, как и сейчас, но с другим героем в главной роли. Это не измышленная мной альтернатива. Точно так в начале двадцатых поступил Шалом Шварцбард², в Париже застреливший зачинщика украинских погромов

³ времен Гражданской войны в России, после чего сразу сдался в ближайший полицейский комиссариат. После двухгодичного процесса, в котором была поднята история погромов, Шварцбарда оправдали. Я была близко знакома с ним в Париже, приятный молодой человек. Но это было в Париже, в то время в сердце мира, правовая система которого почти внушала доверие и гарантировала предельную открытость. Шансы на подобный ход дела в Аргентине не так уж высоки.

Возможно, Израиль не в праве говорить от лица евреев всего мира. (Хотя я бы хотела узнать, кто все-таки располагает таким правом, говорить за евреев от имени евреев в вопросах политики. Конечно, многие евреи не хотят быть представлены как евреи или хотят ограничиться религией. Говорить за них Израиль не в праве. Но что с остальными? Израиль – единственная политическая инстанция, которая у нас есть. Она не очень мне нравится, но мне от этого не легче.) В любом случае у Израиля есть право говорить от лица жертв, потому что большая их часть (300 000) – сегодня граждане государства Израиль. Процесс проходит в государстве, где проживают пострадавшие и по счастливой случайности выжившие. Вы говорите, Израиля в то время не существовало. Но можно было бы возразить, ради памяти жертв, что Палестина стала Израилем ради них. Поводом к протесту против Англии и формированию государства стал только отказ Бевина⁴

предоставить беженцам и выжившим необходимые сертификаты для въезда. К тому же Эйхман отвечал лишь за евреев, вне зависимости от их национальности. Так что в данном вопросе другие обстоятельства и зоны юрисдикции не имеют никакого значения. Дело обстояло бы совсем иначе, если бы на скамье подсудимых оказался Борман⁵.

Что касается этой стороны дела, то я должна заметить, что самое жуткое, по моему мнению, в том, что израильтяне по-прежнему утверждают, будто Эйхман согласился приехать в Израиль и предстать перед судом по собственной воле. Что-то, очевидно, не сходится. (Пытки? Угрозы? Бог знает, что они устроили.)

Что касается самого ведения процесса, то я разделяю Ваши опасения. Но все же они решили не растягивать дело на целый год, что было бы сущим безумием. Но я чувствую себя неспокойно. Совершенно точно они попытаются доказать что-то израильской молодежи и (что еще хуже) мировой общественности. Например, в определенных обстоятельствах евреи, у которых нет израильского гражданства, могут оказаться в положении овец на скотобойне. Далее: арабы полностью поддерживают нацистов. Есть еще масса других возможностей исказить дело.

Теперь о международном суде и способах установления истины, которые должны были бы привести к учреждению справедливого суда. Подобные попытки не новы и до сих пор заканчивались неудачей. В ООН из-за сопротивления со стороны Генеральной ассамблеи. Кажется, единственная возможность – учредить для расследования преступления особый Гаагский трибунал для hostes generis humani, который рассматривал бы дела подозреваемых любой национальной принадлежности. Пока подобного трибунала не существует, международное право предполагает компетентность любого мирового суда – так почему не израильского? С юридической точки зрения израильский суд не мог объявить, что у него нет подобных полномочий. Аргумент в пользу того, что Израиль выносит суждение от собственного имени, меня не убеждает. Предположим, где-то в мире американцев избивают до смерти из-за общей ненависти к Америке, а убийцы тем или иным образом оказались в Нью-Йорке. Не должен ли суд быть уполномочен вынести им приговор? Юридически это называется «пассивным принципом национальности»: юрисдикция принадлежит стране или государству, гражданами которого являются жертвы, в отличие от активного принципа национальности, в случае которого юрисдикция принадлежала бы немцам, или территориальному принципу, в соответствии с которым процесс могло начать любое европейское государство. Не поймите меня неправильно: я бы с радостью поддержала международный трибунал с участием соответствующих сил. Но единственный повод для Израиля заявить о собственной некомпетентности – факт похищения подсудимого, а не приговор, вынесенный от имени одного государства. И в этом случае похищение не кажется мне столь плохим. Более того, международный военный трибунал ничего бы не смог изменить в отношении факта похищения.