Читая вашу книгу, я узнавала себя на каждой странице. Мне сорок три, и я сделала хорошую карьеру, став руководителем среднего звена и возглавляя отдел, в котором работают двадцать пять человек. Я дважды была замужем и вырастила двух дочерей. Я активистка феминистского движения, и меня всегда считали сильной, самодостаточной женщиной, которая знает, чего хочет. Оба моих брака не вписывались в рамки шовинистических традиций. Теперь я знаю, что, если мужчина стал для тебя смыслом жизни, уже не важно, приносишь ли ты ему кофе и тапочки или нет. Даже отказавшись от традиционной роли женщины в браке, я так и осталась женщиной, которая любит слишком сильно. Мои убеждения лишь помогали мне закрывать глаза на мои проблемы.
Я выросла в семье, где была старшей из двенадцати детей. Мои родители – алкоголики. Моя мама – женщина, которая любит слишком сильно. Она не понимает своих детей. У нее слишком бурные и запутанные отношения с моим отцом. Я никогда не хотела быть похожей на мать и поэтому всегда сама о себе заботилась и избегала мужчин, которые были такими же успешными, как мой отец. Я никогда не собиралась заводить детей, потому что категорически не хотела когда-нибудь оказаться в той же ловушке, что и моя мать. Но как бы то ни было, она научила меня быть женщиной, которая любит слишком сильно, и справляться со сложностями с помощью алкоголя. Моя жизнь была другой, но в результате мы оказались во власти одной и той же зависимости.
Алкоголизм отца никогда не отражался на его карьере – страдала только семья. Он достиг невероятного успеха, разбогател и стал знаменитостью. Он утверждает, что пьет в меру, и вполне возможно, что это правда. За последние несколько лет он наконец научился держать себя в руках, но, когда я была подростком, мы воевали не на шутку. Я поклялась, что никогда не свяжу свою жизнь с человеком, похожим на отца, и думала, что смогу сдержать эту клятву. Теперь я понимаю, что боролась с ним и со всеми своими мужчинами. И мне было совершенно не важно, сколько у них денег, какие у них взгляды на жизнь и какого цвета их кожа.
В детстве я ругалась с родителями, защищая братьев и сестер от их гнева или осуждения. Я читала книги о борцах за свободу и мучениках и хотела быть такой же, как они. Я не нравилась мальчикам, хотя я отчаянно пыталась привлечь их внимание. В семнадцать лет я узнала, что такое секс, и решила пренебречь своим религиозным воспитанием и отдаться этим чудесным новым ощущениям, которые сближали меня с другими людьми.
В университете я пользовалась популярностью у мужчин; там же я стала встречаться с чернокожими мужчинами. Я родила внебрачного ребенка и отдала его на усыновление. Эта травма не остановила меня. В девятнадцать я ушла из дома, переехала на Восточное побережье и стала сама зарабатывать на жизнь. Я уехала вместе с чернокожим парнем, в которого влюбилась, пока была беременной. Мой отец был в ярости, когда узнал об этом, и грозился отправить меня в психушку. Мы с Дексом поженились.
Вскоре я снова забеременела и родила за два месяца до того, как мне исполнился двадцать один год.
Мне все еще очень нужна была моральная поддержка, и когда наши чувства начали угасать, я завела роман на стороне. Потом я вернулась в университет и стала политической активисткой. У меня появились новые любовники, но я скрывала это, потому что не хотела делать Дексу больно. Он не мог ничего поделать со мной, потому что был по натуре сдержанным, и наш брак распался.
Юджин был революционером, как и я, он дезертировал из армии из-за своих политических взглядов. Мы провели выходные вдвоем, а потом он уехал в Канаду. Когда он вернулся в Штаты, я тут же развелась, и мы стали жить вместе.
Через полтора года нашего полного духовного единения Юджин уехал, сказав, что ему нужно найти себя. Мы были любовниками и товарищами по оружию в нашей революционной борьбе. Я содержала его финансово, потому что, будучи дезертиром, он скрывался от властей.
Отъезд Юджина причинил мне ужасную боль. Я решила залить эту боль виски, и так началось мое ежедневное пьянство, затянувшееся на пятнадцать лет. Юджин тоже начал пить каждый день. Я пила одна, а он с друзьями, и в этом было единственное наше отличие. Я так и не узнала про других его женщин. Он мне врал, а я ему верила, потому что так мне было легче.
Спустя три месяца, в течение которых мы жили раздельно, но виделись два-три раза в неделю, я решила, что мне нужно уехать. Я нашла себе квартиру в другом городе. Юджин не смог меня отпустить и переехал в новую квартиру вместе со мной.
Пока мы жили раздельно, у него появилась другая женщина, и иногда он не ночевал дома, объясняя это тем, что собрание революционной ячейки затянулось на всю ночь. Это было мало похоже на правду, и я потребовала, чтобы мне разрешили присутствовать, но он отклонил мою просьбу, сказав, что я белая, а это собрание только для чернокожих. В конце концов отношения между нами стали слишком напряженными, и он снова уехал. На этот раз он остановился у своего друга. Через десять дней после того, как он переехал, я пришла к нему. Постучалась в дверь, и женский голос спросил: «Кто там?» Мне все стало ясно.
Следующие несколько месяцев превратились в ад кромешный. Он заверял меня в том, что любит меня, но продолжал жить с другой. Он всегда хотел, чтобы я забеременела, но я не соглашалась. В конце концов он уговорил меня попробовать забеременеть, пообещав, что вернется ко мне, если все получится. Я перестала принимать противозачаточные таблетки. Потом я передумала и опять начала их пить, но, благодаря унаследованной от матери высокой фертильности, я все-таки успела забеременеть. А Юджин так и не вернулся ко мне. Я понимала, что такое возможно, еще когда согласилась забеременеть, но тогда я решила, что, даже если он не вернется ко мне, это ничего не изменит: я и так одна воспитываю ребенка, смогу воспитывать и двоих. Я думала, что вместе с ребенком у меня останется хоть что-то от наших отношений. А еще я понимала, что смогу сделать ему больно, запретив ему видеться с ребенком.
Всю беременность я пила, делая перерывы только на сон и работу. Не знаю, как только у меня не родился ребенок с фетальным алкогольным синдромом (в то время об этом ничего не знали и не говорили). Я спала с пистолетом под подушкой и жалела, что не хватает духу застрелиться.
Моя ужасная боль и отчаяние едва не привели к смерти другого человека… В канун Нового года я чуть было не убила ту «другую женщину», пока Юджин был в Канаде. Я решила прийти к ней домой и застрелить ее в ночь под Новый год, чтобы это выглядело как несчастный случай, произошедший из-за пьяной новогодней неразберихи. Мне было наплевать, что меня могут поймать. Мне на все было наплевать. Мне нужно было сделать хоть что-нибудь, чтобы найти выход, и я не думала о последствиях. Не знаю, к чему бы все это привело. Ее не было дома. Она уехала в Канаду, чтобы провести праздники с Юджином. Но моя зависимость от отношений довела меня до того, что я чуть было не совершила убийство.
Летом, когда Юджин вернулся из Канады, я нарисовалась перед домом той женщины. Когда она увидела, что я беременна, она поставила Юджина перед выбором. Он выбрал меня. Я выиграла.
После того, как мы опять съехались, мысли о сопернице не давали мне покоя. В июле я родила дочь. В январе мы с Юджином поженились. Не знаю, зачем он женился на мне. Я вышла за него, чтобы доказать всем, что он меня любит, и восстановить уязвленное самолюбие. Я сказала себе, что всегда могу развестись, и что развод будет означать для меня, что все кончено. (Я по-своему толковала значение похорон и разводов и считала, что эти ритуалы нужны для того, чтобы живые знали, что все закончилось). Возможно, я все-таки любила его, но совсем немного.
В конце концов Юджина арестовали за дезертирство (спустя пять лет). Естественно, я поддерживала его. Несмотря на проблемы в отношениях, мы оставались единомышленниками, товарищами по политической борьбе, и я никогда бы не бросила его в такой ситуации.
Через десять недель он вышел из тюрьмы. Он стал совершенно другим человеком, он снова искренне любил меня.
Это было здорово, но продолжалось недолго. Мы переезжали с места на место. Я работала. Он – нет. Через четыре года после нашей свадьбы он сказал мне, что хотел бы, чтобы у каждого из нас появились другие партнеры в сексе. Я согласилась на свинг, хотя такие отношения мне не нравились, но я хотела угодить ему. Я позволила ему полностью контролировать сексуальную сторону моей жизни, но себе говорила, что у меня просто нет никаких предрассудков, что я свободна и раскована.
В итоге он увлекся одной своей подругой. Это противоречило нашему соглашению о том, что случайный секс – это нормально, а серьезное увлечение – нет. (С ума можно сойти, о чем мы только думали?) В результате он опять вернулся к тому, что не знает, чего хочет. В конце концов все это привело к разводу.
После разрыва с ним я в ужасе думала о том, что больше никого не найду. Несмотря на мои феминистские убеждения, все мои мысли были только о мужчинах. Без мужчины я была никем. Но я так обрадовалась тишине, которая наступила в моей жизни после ухода Юджина, что первые несколько месяцев не пыталась найти ему замену.
Как только у меня появился новый мужчина, Юджин совершенно слетел с катушек и несколько раз угрожал убить меня и покончить с собой. Позже он признался, что чуть было не убил нас всех – меня, моего нового мужчину и себя. Кстати, о новом мужчине. Он был женат. Сначала я с ума по нему сходила, но когда правда начала вылезать наружу, попыталась уйти от него. Он жестоко избивал меня, и я смогла вырваться только благодаря тому, что закрутила роман с другим. Тот, другой, оказался очень замкнутым человеком, он был дважды разведен и не собирался брать на себя никаких обязательств. Когда я по-настоящему влюбилась в него, он отстранился от меня. Мы кидались из крайности в крайность, и это сводило меня с ума. Потом он начал мне изменять, и я, наконец, бросила его.
Очертя голову я закрутила роман со следующим мужчиной, который был на десять лет моложе меня. Он был милым и чем-то напоминал моего первого мужа. Мы сразу же начали жить вместе, и тут я узнала, что он сидит на крэке. Я время от времени принимала наркотики, но делала это очень осторожно, потому что боялась подсесть. В шестидесятые я попробовала практически всё и выкурила огромную кучу травы, но в середине семидесятых бросила, отдавая предпочтение алкоголю. Но из-за того, что теперь крэк стал мне постоянно доступен, я начала «набирать обороты».
В прошлом году я прочитала вашу книгу. Это было последней каплей. Вы помогли мне увидеть мою жизнь со стороны. Я узнала, что у моей проблемы есть название, что другие люди страдают так же, как и я, и что это лечится. Я записалась на консультацию к психотерапевту, специализирующемуся на лечении взрослых детей алкоголиков, и он посоветовал мне сначала разобраться с моей алкогольной зависимостью. Я смогла бросить пить, но никак не могла отказаться от крэка. Мой сожитель все время употреблял крэк, и это очень сильно усложняло мою задачу. Наконец, я завязала и с наркотиками, и с пьянством, но так как я все еще оставалась женщиной, которая любит слишком сильно, мне понадобилось еще четыре месяца на то, чтобы выгнать его из дома. Для этого пришлось снова сблизиться с этим «закрытым» человеком, который прежде всего был моим любовником, а потом уже наркоманом, сидящим на кокаине. Теперь я понимаю, что он к тому же и алкоголик. На занятиях «Анонимных алкоголиков» нам говорят: «Никаких серьезных отношений в течение года». Я понимаю, так надо, но пока не уверена, что у меня получится. Я придумываю самые разные причины, чтобы остаться с ним. Я не пью и не употребляю наркотики, но все еще остаюсь женщиной, которая любит слишком сильно, – именно такой женщиной, которой я клялась себе никогда не становиться. Вот вам и убежденная феминистка.
Спасибо, что выслушали меня, Робин.
Терри Д.
