Письма. Том III. 1865–1878

Почтенное письмо Ваше от 2 марта получил я 9 марта, и не собрался до сей поры отвечать Вам, потому что с 29 января лежу на болезненном одре-страдаю мучительнейшей болью в ногах от ревматизма. В конце февраля стал было поправляться. 2 марта даже, хоть через силу, служил в своей крестовой церкви молебен. 8 марта отважился читать акафист Богородице, и ногу так утрудил, что на 9 марта окончательно не мог уснуть ни на одну минуту от нестерпимой боли в ногах. И до теперь, как Прометей, лежу прикован не к скале, а к кроВаши, и не цепями, а тяжкою болью в ногах. Как грустно встречать и проводить в нашем звании такие дни без служения, а мне в Уфе во 2-й раз доводится быть в Пасху без служения.

Согласно Вящему желанию, посылаю Вам письма приснопамятного Иерарха Иннокентия. Я подобрал их по годам, но не последовательно. Сами разберете уж по месяцам и числам. Многое будет непонятно для Вас: комментарий писать не в силах от тяжкой боли, мучащей меня. Предполагал я нынешним летом быть в Москве, но, кажется, это не удается мне. Носились слухи, что в Казани должен быть съезд архиереев, по примеру Киева, но что-то замолкли. Я желал быть в Казани и в Москве не столько по делам служебным, сколько для совещания с эскулапами об исправлении ног моих. Горе мне, если эти припадки будут повторяться из году в год: доведется оставить службу, а жаль, дело пошло было на лад.

Не в вечное и потомственное владение даю Вам эти письма, а только на время, а затем прошу воротить. (Впоследствии он передал нам все эти письма в полную собственность). Если что пожелаете узнать, — готов буду объяснить, если сам что знаю. (К сожалению, наш не суждено было воспользоваться его готовностью в объяснениях писем).

Если имеете вход в дом Екатерины Александровны Свербеевой, прошу Вас поздравить и ее от имени моего с праздником Воскресения Христова и пожелать вожделенного здравия. Пишу, лежа на койке.

Призывая Божие благословение на Вас и на все Ваши добрые занятия, с достодолжным уважением и преданностью имею честь быть Вашим покорнейшим слугою Дионисий, Епископ Уфимский и Мензелинский».

Плодом его усердных и постоянных путешествий и занятий по изучению инородческих языков Якутской области было составление азбуки и грамматики якутского языка и, при помощи этих последних, перевод священных, богослужебных и духовно-нравственных книг на якутский язык. Эта заслуга преосвященного Дионисия бессмертна и неоценима.

По назначении Архиепископа Иннокентия Митрополитом Московским, епископ Дионисий остался продолжателем его просветительных подвигов среди инородцев Сибири, уподобляясь ему во многом, a наиболее в деле апостольского служения. Подобно архиепископу Иннокентию, он многократно предпринимал, как и прежде в его свите, продолжительные и трудные путешествия по своей необъятной епархии, проповедуя Евангелие оставшимся в язычестве. Эти поистине апостольские путешествия и сопряженные с ними опасности не страшили его; он утешал себя обыкновенно такою мыслию: «Монаху нечего терять; если доведется и умереть на деле проповеди, — и это вменится в жертву Богу. Об одном прошу Бога, чтоб Он послал мне христианскую кончину непостыдну и мирну».

Он умер 8 сентября 1896 г., в 4 часа дня, в одной из частных московских лечебниц. Незадолго до кончины Владыка приобщился Св. Тайн, затем над ним было совершено таинство елеосвящения, после которого он скоро скончался, на 78 году своей жизни. Погребен он на кладбище Московского Покровского Миссионерского монастыря. Печальна утрата сего незыблемаго столпа Церкви Христовой.

403. Димитрию Васильевичу Хитрову. 11 марта

Возлюбленный мой о Господе Отец протоиерей Димитрий[12]!

Имею утешение поздравить Вас со вступлением во второе двадцатипятилетие служения Вашего в священническом сане и желаю Вам от искреннего сердца еще прослужить столько же. И такое желание отнюдь не нелепенько, как выражается Преосвященный Нил.

Преданный Вам

Иннокентий, А. Камчатский

11 Марта 11

1866 г.

404. Димитрию Васильевичу Хитрову. 19 марта

Возлюбленный мой о Господе Отец протоиерей Димитрий!

Душеполезную совершивши четыредесятницу и увы! без всякой для души своей пользы, берусь отвечать Вам на письмо Ваше от 27 января, а до меня дошедшее 12 марта.

Не хвастайте своею зимою, — в январе и у нас было тепло; но с наступлением февраля начались морозы, доходившие до 38° и которые постоянно продолжались даже до 10 марта. Кто поверит, что у нас 8 марта утром мороз был 25°, тогда как в это время было множество уже жаворонков. Но зато наступило тепло, и снег видимо исчезает.

Приятно слышать Ваши отзывы о Стефане Мартыновиче. Об определении благочинного над иереями походными поговорите Владыке и сделайте, что придумаете, не спрашиваясь меня.