Читаем Письма. Том III. 1865–1878 полностью

А в награду за попечение о душевном благе паствы или неисправности по службе, оскорбленное самолюбие осыпало меня только злословием и клеветою. Это уже и тяжело. Если к этому прибавить еще очень затруднительные обстоятельства жизни в Ситхе и весьма тяжелое влияние климата, расслабляющее душевные и телесные силы, то жизнь в Ситхе с каждым годом становится более тягостною; а по морю теперь я не могу плавать: разве сплаваю при удобном случае только по проливам около Ситхи для посещения селений Колош; а в даль не могу решиться плыть, как по причине жестокого мучения от качки, так и потону, что, плавая по морю 7 лет, я получил сильный ревматизм, особенно в ногах, в которых ломота усиливается от холода на море. Если я не буду плавать в дальния места, и это будет вменено мне в неисправность, то я за лучшее считаю предоставить свою должность другому.

…….. Покорнейше прошу Ваше Высокопреосвященство исходатайствовать в Св. Синоде, чтобы переЕсли меня куда-нибудь в Россию на викариатство, напр. в Екатеринбург, или предоставили в управление монастырь где-нибудь поближе к моей родине-Саратову. Если же нет ни того, ни другого места, то покорнейше прошу испросить мне увольнение в Саратовский Преображенский монастырь на покой, а для проезда снабдить меня прогонами. А в Ситхе не желаю и не могу долее оставаться, тем более, что от весьма тяжелого, вредного влияния климата у меня часто случается головокружение, особенно осенью и зимою, которое угрожает апоплексиею; а мне хотелось бы еще пожить спокойно в добром месте. Форменное прошение теперь не посылаю потому, что заграничным путем неудобно посылать большой пакет. Если же нужно для формы, то в следующее лето пошлю через Аян».

(Бумаги из Америки через Аян до меня доходят не ранее сентября).

Из cero, Ваше Сиятельство, изволите усмотреть, что преосвященного Петра оставлять долее в Америке е не совсем полезно.

В случае, если благоугодно будет Вашему Сиятельству или Св. Синоду сделать какое-либо распоряжение о Преосвященном Петре ранее 1867 года, т. е. чтобы он мог получить бумаги ранее отплытия судов в 1867 году из Ситхи в Аян, то не благоугодно ли будет приказать отправить бумаги через Главное правление Р. А. Компании, находящееся в С.-Петербурге, и никак не позже наступающего ноября, иначе Преосвященный Петр может остаться в Америке е до мая 1868 года.

С совершенным почтением и таковою же преданностию честь имею быть Вашего Сиятельства покорнейшим слугою.

Иннокентий, Архиепископ Камчатский

Мая 18 дня

1866.

Благовещенск

407. Графу Димитрию Андреевичу Толстому. 5 августа

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь[17]!

Исполняя желание Вашего Сиятельства, изъявленное в письме Вашем ко мне от 26 мая за № 3158, знать имя иеромонаха Якутского монастыря, о котором я отозвался одобрительно в последнем отчете моем, честь имею почтительнейше уведомить, что иеромонах сей именуется Порфирий, он поступил в Якутский монастырь иеродиаконом в 1855 году из Владимирского Боголюбова монастыря, по собственному его желанию.

С совершенным почтением и таковою же преданностию честь имею быть Вашего Сиятельства покорнейшим слугою

Иннокентий, А. Камчатский

5 Августа

1866 г.

Благовещенск

408. Димитрию Васильевичу Хитрову. 8 августа

Писать не о чем, здоровье мое, пока, слава Богу! Дожди, бывшие 3 дня, сегодня перестали. Утром было только 5 градусов тепла[18].

Августа 8 дня.

409. Димитрию Васильевичу Хитрову. 17 августа

Возлюбленный мой о Господе Отец протоиерей Димитрий!

Два письма получил я вчера от Вас от 18 июня и 2 июля; первое я прочел скоро, а последнее, писанное, кажется, табачным настоем или чем-то подобным, едва разобрал, на которые и отвечаю Вам.

На место о. Димитрия к Богородице можно определить Невского таким же порядком, как некогда были Вы при Преображенской церкви, не преставая быть походным. Радуюсь и заочно благодарю Ив. Платоновича за устроение купола. Относительно формальности ведения книг я писал Владыке. Иркутская консистория слишом наградила уехавшего в Ситху священника, выдав ему 2200 руб., тогда как следовало только выдать 1100 руб. Не могу надивиться, как это она сделала? Конечно, по ошибке, да что же смотрели першие? И бедного С. Ковригина ввела в искушение и в долги. Писали об этом в Иркутскую консисторию; любопытно, что она заговорит. О св. Колябове я писал Владыке.

Радуюсь, что у Вас хлеба и травы хороши. Хороши и у нас. Около Благовещенска только дождики мешают убирать.

Эрумнозов Ваш переходит в другой приход крестьянский; неразумный он человек! Более 600 руб. задержал церковных денег, не спросясь никого: всего долгу на нем до 1000 руб.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.

Александр Васильевич Лавров , Джон Э. Малмстад

Эпистолярная проза
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза