Читаем Письма. Том III. 1865–1878 полностью

С этою же почтою я представляю о том, чтобы жалованье духовенству производилось не по окончании, а в течение полугодия, как было до учреждения правлением единства кассы.

0. Гавриил еще не прибыл в Благовещенск и неизвестно, где он, и нет писем от него; только слышал, что в первых августа был уже в Сибири, мы ждем его не ранее 26 ноября.

Здоровье мое, слава Богу, удовлетворительно, кроме зрения.

Господь с Вами! прошу отвечать. Поклон от меня, кто спросит обо мне из знакомых, а паче из перших.

Ваш доброжелательный слуга

Иннокентий, А. К.

Сентября 12 дня

1866 г.

Благовещенск

413. Графу Димитрию Андреевичу Толстому. 21 сентября

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь[21]!

В дополнение к письму моему от 7 января сего года и в подтверждение прописанного мною в письме моем от 18 мая, при сем честь имею представить прошение преосвященного Петра Новоархангельского в подлиннике[22], полученное мною 18 сентября через Аян, из которого изволите усмотреть, Ваше Сиятельство, что Преосвященный Петр имеет решительное желание оставить служение в Америке е.

И потому честь имею покорнейше просить Ваше Сиятельство учинить по сему зависящее от Вас распоряжение по Вашему благоусмотрению. Что же касается до моего по сему предмету мнения, то я остаюсь при тех же мнениях, кои изложены мною в письме моем от 22 мая 1865 г., препровожденном к Вашему Сиятельству в копии при вышеупомянутом письме моем от 7 января. Считаю излишним присовокупить к тому только: в случае, если Преосвященный Петр будет назначен не в Якутск, а на другую какую-либо кафедру, а Преосвященный Павел Якутский — в Новоархангельск, то на место сего последнего викарием Якутским я, с своей стороны, могу рекомендовать одного только, протоиерея Димитрия Хитрова — нынешнего ректора Якутской семинарии, на которого я указывал еще при первом назначении викария Якутского, и который потому только не был тогда назначен, что в то время была еще в живых больная жена его.

С совершенным почтением и таковою же преданностью честь имею быть

Вашего Сиятельства покорнейшим слугою

Иннокентий, Архиепископ Камчатский

Сентября 21 дня

1866 г.

Благовещенск

414. Димитрию Васильевичу Хитрову. 05 октября

Возлюбленный мой о Господе Отец протоиерей Димитрий!

Что это значит, что вот уже, кажется, более 3-х почт пришло, а от Вас ко мне ни черточки? Чему это приписать, недоумеваю.–

Получил я Ваши семинарские счеты и стал в тупик. Что мне с ними делать? Посылать их в Синод или нет? В представлении Вашем Вы пишете, что представляете копии со счетов, поэтому можно заключить, что Вы уже подлинник отправили в Питер. Напишите, пожалуйста, пояснее и поскорее, чтобы можно было успеть отправить в этом же году.

Вот Вам указ о скопце Исакове! Значить, теперь нечего более и затевать нам о скопцах, пусть идет, как идет, что еще мы станем делать? пусть сам он хлопочет. Напишите, что он скажет и на что решится. Здоровье мое очень еще не нормально. Сильно я простудился; вот уже 11-й день, а еще во рту гадко и аппетиту мало.

Наконец то приехал мой о. Гавриил и навез не три, а тридцать коробов одежд разных, и коих не малая часть с ниточки и очень недешевых. А сколько всего он собрал, еще неизвестно, он захворал с дороги и еще не поправился. Более писать ничего не имею. Прошу передавать мой искренний поклон всем, кто обо мне спросит, а между прочим, Ивану Михайловичу с семейством и полуживому мертвецу Анастасию Михайловичу, я думаю, он уже и забыл и меня.

Поклоны Ив. Яковлевичу, — я думаю, тоже память не обновляется, — Ивану Платоновичу, Александре Ивановне, и поздравьте их от меня, с пожеланиями всех благ, а первее мира и согласия.

Затем прощайте! Господь с Вами, и со всеми Вам вверенными!

Ваш вседоброжелательный слуга

Иннокентий, А. Камчатский

Октября 5 дня

1866

Благовещенск

Октября 7. Сегодня у нас морозу по утру 6 град., что-то у Вас? Погода отличная.

Приезжий мой из России о. Гавриил поправился и вступил в должность, и я поправляюсь, но медленно, все еще нет аппетиту на хлеб.

О. Александр прихворнул и порядочно, лихорадкою, принялся за лекарство, что очень редко с ним бывает.

Писать более нечего.

И., А. К.

Тайно.

Преосвященный Петр прислал просьбу об увольнении его из Америки, хоть в монастырь. Просьбу я в подлиннике препроводил к г. Обер-Прокурору и, между прочим, притиснул: в случае, если Преосвященный Петр не может поступить в Якутск епархиальным, то я, со своей стороны, могу рекомендовать туда того же, кого я представлял в викарии, сущего в Якутске.

Бумаги давно уже отправлены, 21 сентября.

415. Димитрию Васильевичу Хитрову. 03 ноября

Возлюбленный мой о Господе Отец протоиерей Димитрий!

Собираюсь писать Вам иного и не совсем гладко: но не знаю, что выйдет, нескладицы во всяком случай будет много, по заведенному мною обычаю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.

Александр Васильевич Лавров , Джон Э. Малмстад

Эпистолярная проза
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза