Читаем Письма. Том III. 1865–1878 полностью

Отвечаю на письмо Ваше от 29 декабря. Напрасно Вы думаете, что меня огорчило Ваше дело об улучшении быта духовенства. Если все пишущие об этом предмет, как выражаетесь Вы и многие, производят ничто иное, как биение воздуха, то отчего-же и мне не побить его и чтобы было пошибче…. — знай-де наших, и мы не хуже иных прочих (в своем муравейнике) умеем или, по крайней мере, можем бить, да и как еще! Хоть уши затыкай. По письму Вашему касательно денег, отделенных мною для вознаграждения за обучение, выходит совсем не то, что из бумаги, мною полученной. У Вас гораздо мягче, а при объяснении дела-весьма резонно. И выходит, что не Вы у меня, а я у Вас должен просить извинения. — По делу улучшения быта духовенства я сказал то, что можно было только сказать, дабы тянуть дело до толе, пока где-нибудь не будет оно решено. Благо, попалось к чему придраться — поулусно. И давай писать, я бумагу спихивать с своих рук. А там…. Ну, их. Из выписки из письма преосвященного Петра (она у Владыки, попросите) Вы можете увидеть, что он непременно выедет на место и в Якутске служить не желает. Значит, значит, ну, значит…. кто-то иной будет на место его, значит, тогда иному придется продолжать биение воздуха о вышеупомянутых предметах.

Трудно было поверить, что письмо из Ситхи через Питер от преосвященного Петра могло придти в 4 месяца и 2 дня. Не будь в его письме уведомления о присылке в Ситху священника Ковригина — я бы, кажется, и не поверил. Значит, теперь Владыка Ваш должен проститься с Вами совсем, а не на время. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы были рукоположены священники там, где необходимо: кандидатов теперь у Вас много, да и о других делах позаботьтесь: которые нужнее, покончите при Владыке. Дело возможное, что Преосвященный Петр в Якутске пробудет несколько дней. Во всяком случае, я думаю, он пробудет у Вас только до зимнего пути. Не думаю, чтобы его стали отправлять в Якутск против его желания. Полагаю, что Обер-Прокурор напишет мне об этом что-нибудь. Ужели еще и в следующем письм я буду читать Ваше сетование о деньгах? Зато утешьтесь великим утешением: во-первых, Вы будете получать деньги на семинарию помимо меня; теперь роли переменятся-не Вы, а мы уже будем сетовать о деньгах, ожидая от Вас милости, остаточков, которые мы, конечно, получим, напр. за 1867 год в июне 1868. Во-вторых, Вам вышло пособие, т. е. служащим в семинарии годовые оклады, сие есть 2336 р., с чем Вас и поздравляю. О штате нашего Благовещенского училища ни слова. О высылке вышеозначенных денег из Якутской конторы Р. А. Компании я буду писать на следующей почте, — теперь некогда — с отчетами вожусь; непременно надобно послать, и то промешкал: к 1 апреля не поспеет. А виною тому-кто бы Вы думали? Якутское Дух. Правление. Впрочем, я думаю Вы уже знаете об этом: вероятно, Вам тоже прислана копия с определения Св. Синода от 9 декабря. В смете расходов 1867 года пропустили разъездные Удскому причту, и на писание мое об этом пишут, что ему следует производить из прогонных!?! Того-де ради, Вам и положены усиленные оклады прогонов, а, между тем, в 1865 году назвали их недостаточными, и от подобной же ошибки, которую они сваливают на нас, мы теперь должны убавить один причт при Амуре. Советую Владыке взять с собою сына своего, а зятя суньте куда-ни- будь в угол, чтобы его было не видать. Затем, прощайте, Господь с Вами и со всеми, Вам вверенными!

Ваш вседоброжелательный слуга

Иннокентий, А. Камчатский

Февраля 15 дня

1867 г.

431. Гавриилу Матвеевичу Корнилову. 16 февраля

Милостивый Государь, Гавриил Матвевич

[36]

Отвечаю Вам на письмо Ваше от 25 декабря, при коем приложен счет на 969 р. 29 к. Покорно благодарю Вас за исполнение наших комиссий. Маленькия иконы и рубашки получены нами в сохранности. А образа св. Софии еще не получено. Позвольте Вас попросить прислать нам, вместо означенного счета, два счета: один на образ Софии-на 424 р., а другой на мелкие иконы и на сорочки — на.545 р. 29 к.; и если Вы получили по счету деньги от Российско-Американской Компании, то потрудитесь на счетах обоих подписать, что Вы получили все сполна: тот и другой счет нужны для приложения к разным делам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.

Александр Васильевич Лавров , Джон Э. Малмстад

Эпистолярная проза
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза