Письма. Том III (1936)

Кроме того, указанная сумма составляет часть того резинового миллиона, который в показаниях Леви так многообразно фигурирует. Значит, в итоге получается, что Леви пожертвовал деньги Учреждениям. На эти суммы была снаряжена почти девятилетняя экспедиция, за которую Учреждения получили почет и похвалу. В результате экспедиции Учреждение обогатилось сотнями картин. Теперь же г-н «президент» требует обратно суммы, данные на экспедицию, оставляя за собою все результаты экспедиции. Можно ли себе представить, что какие-либо учреждения или лица, тринадцать лет тому назад организовавшие экспедицию Свена Гедина или Оруэла Стейна, вдруг через тринадцать лет стали бы требовать обратно суммы, пожертвованные ими на научные или художественные задачи?

Это злодеяние Леви превышает все меры и во всей отвратительности рисует беспринципный его характер. Интересно припомнить, что однажды его собственная супруга со смехом свидетельствовала, что Леви не имеет никаких принципов. «Ю финк хи хэз эни принсиплс — хи хэз нон!»[505] — так сказала жена Леви Ел[ене] Ивановне.

Местный магистрат, который, удостоверяя наши подписи, знакомится и с содержанием бумаг, возмущенно воскликнул, что эти преступления Леви по местным законам представляют акт перджери[506]! Так сказал совершенно посторонний и незаинтересованный человек.

Также, конечно, Вы имеете в виду, что Учреждение мне должно 200 тысяч долларов, а с двумя прибавившимися суммами — 240 тысяч долл[аров]. Морис отлично знает, из чего сложилась эта сумма. Об этой несомненной сумме мы сейчас не говорили, ибо в 1929 году все картины Музея всеми Трэстис с президентом во главе были декларированы как национальная собственность. Если же теперь все злонамеренные действия Леви будут извращать все культурное построение, то и нам тогда придется вернуться ко всем документам, им же подписанным. Об этих двухстах тысячах и о прибавлении к ним дважды 20 тысяч Вы имеете достаточно указаний в официальных заседаниях журнала[507] Трэстис, копии которых все у Вас. Но мы сегодня же посылаем Вам еще несколько заверенных копий, а затем пошлем и фотостаты (из которых видно, что с 1923 года экспедиция была от Учреждений, именно от Мастер-Инст[итут] оф Юнайтед Артс и др[угих], а затем, что в 1929 году Совет Трэстис вотировал о ежегодной уплате мне по восемь тысяч долл[аров]). Проценты с сорока тысяч в эту сумму и не могли войти, ибо сумма в сорок тысяч получилась в последующие годы. Как Вы помните, двадцать тысяч было за мои расходы по приездам в Америку, а другие двадцать были за картины, приобретенные Советом Трэстис (в число этих картин входила «Мадонна Труда»[508]

и серия эскизов, присланная с нею, — они перечислены в минутсах, и Морис, заведующий Музеем, об этом знает). Последние сорок тысяч, не говоря уже об упомянутых двухстах тысячах, я никогда не получал и упоминаю о них сейчас только ввиду злонамеренных преступных действий Леви. Чудовищно представить себе, что человек может пытаться ввести в заблуждение правительственный суд, требуя вторично с частного лица уже пожертвованные Учреждению деньги и забрав с этого лица плоды всей его деятельности за эти годы.

Посылаемые заверенные копии (а затем и фотостаты), конечно, дадут нашим адвокатам возможность внесения новых обстоятельств в суд, а если для этого потребуется протяжение судопроизводства, то это послужит лишь к лучшему выяснению всех обстоятельств. Сейчас получилась телеграмма Ваша о благополучном прибытии документа Леви от [19]24 года — все это дает возможность адвокатам ознакомиться с сущностью Леви и открывает им широкое поле для дальнейших выступлений. Публишеры видели Блумберга (никаких хороших результатов от этого и не могло быть). Ведь именно Блумберг был пособником Леви во многих его затеях. Думается, что было бы полезнее, как мы уже писали, повидать Томаса — не публишерам, но именно кому-либо из Вас. Но, возможно, что и он уже куплен Леви. Опасайтесь лжесвидетелей.

Еще раз напоминаю, что пресловутые векселя Леви брал для своих каких-то только текникалитис и немедленно уничтожил их документом 1924 года, который Вы в оригинале уже получили. Как мой доверенный, он сообщил мне, что векселя все уничтожены.

163

Н. К. Рерих — Р. Я. Рудзитису

9 сентября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Родной Рихард Яковлевич,

Из письма Гаральда Феликсовича узнали мы о прекрасном собрании, на котором Вы Вашей вдохновенной речью так воодушевили всех присутствующих. От души порадовались мы этим добрым [вестям], содержанию Вашей речи и всему подъему духа, который рождается из чистых дум. Там, где чисто мыслят, там создается и магнит, называемый добрым сотрудничеством.