Письма. Том III (1936)

Спасибо Вам за все Ваши вести. Вот и Вы чуете, как слагаются новые ступени. В этом перелете к новому заключается и жизнь, и духовное преуспеяние, а к этому присоединятся как к магниту и новые обстоятельства. Уже два парселя от Мэри для Флор[ентины] в пути по адресу Амр[иды]. Рамы к ним пойдут отдельно пароходом, и потому получится пролет времени между картинами и рамами по меньшей мере в три недели, если не в месяц. Ведь пароходные посылки идут так нестерпимо медленно. Теперь закрываем к отправке ящик третьей посылки с четырьмя картинами — дай Бог, чтобы этот ящик, так же как и ящик с рамочками, дошли благополучно. Как только они дойдут благополучно — можно будет послать и следующий, показанный как третья посылка, — перечень у Вас уже имеется. Вы понимаете, что невозможно рисковать и послать пароходом сразу такую многоценную посылку. Впрочем, и из первой, второй и четвертой посылки, иначе говоря, из 68 вещей на сумму 38 900 даже и с дружеской некоторой уступкой можно легко выбрать на десять тысяч соответственно. Мы вполне понимаем Вашу телеграмму, что дисрегард[517] присланный Рокский агримент. Конечно, агримент, который ни в страховке, ни в числе, ни в футах, ни во времени доставки не совпадает, он не может существовать. Мы весьма ценим отношение Флор[ентины], которая понимает, что главное обстоятельство заключено в присылке картин, и оценивает наше предложение о предоставленном ей свободном выборе. Мы хотим сделать все как лучше. И она, конечно, хочет того же. Посылаем спрошенный в Вашем письме Билл оф сэль[518]. Как Вы увидите, в нем не проставлены ни число картин, ни сумма. По доверию предоставляем Вам самой вставить ту и другую цифру на машинке. Конечно, Вы понимаете, что такая вставка должна быть сделана Вами до передачи этого счета в руки Рок. Получение аванса в полторы тысячи дает повод Е. И. подписать этот счет.

Вы уже знаете, что абсолютно нельзя ручаться, в какой именно срок дойдет в Америку пароход с грузом. Всякие непредвиденные стоянки таких пароходов часто удивительно удлиняют срок. Так, например, когда мы посылали портрет Светика в Брюгге, то это взяло около двух месяцев, а ведь плавание в Америку гораздо дольше. Посылаем также список второй посылки парсельной в окончательном виде. Вы увидите там три изменения. Поэтому, пожалуйста, разорвите предыдущий список второй посылки, чтобы не было путаницы.

Какова жара в Красном море! А еще кто-то хотел моего немедленного приезда. Надеемся, что теперь мало-помалу все поймут мудрость Указаний. Когда-то Брат говорил правильно, что нельзя сразу выстрелить из всех больших пушек и остаться без зарядов. Непременно сделайте совет преподавателей. Такой же совет из писателей для «Пресса» даст еще одну коллегию, на которую можно будет опираться, если понадобится. Как мы чувствуем все Ваше напряжение. Доносятся Ваши тревожные голоса. Неужели же мерзкие деяния трио не сделаются для всех очевидными? В конце концов, хотелось бы знать точную формулировку, в чем нас всех обвиняют. Слава Богу, казалось бы, все делалось с общего ведома и во благо культурных дел. Хотел бы я посмотреть на Свена Хедина или Андрюса, если бы какой-то тип начал с них требовать деньги, израсходованные тринадцать лет тому назад. Неужели же игнорамусы отрицают все значение научных и художественных экспедиций? Итак, во имя будущего, а в этом году уже произошло столько замечательных знаков, будем неустанно слагать камни культуры. У Е. И. постоянно сильные боли в солнечном сплетении и всякие сердечные показания — конечно, время чрезвычайно напряженное. Шлем Вам и родному Ав[ираху] наши лучшие мысли. Сердечный привет С. М. — понимаем, что бумага, ею подписанная, касалась вовсе не шерхолдершипа[519] и трустишипа[520]

, а относилась лишь к ее работам по музею.

Сердцем и духом с Вами,

Н. Р.

166

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант, К. Кэмпбелл и М. Лихтману

11 сентября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 99

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],