Письма. Том III (1936)

14. IX. Воздушная почта опять не пришла в обычное время. Удивительно, как всюду многие обстоятельства смешались. Особенно важно пополнять документы всякими копиями, как, например, письма Леви к Кауну или Таубе. При этом, наверное, выяснились бы и какие-то другие переписки. Хотя уже и писал о том же, но по-прежнему хотелось бы знать, в чем же, наконец, нас всех обвиняют? Невозможно обвинять в экспедиции и в научных и художественных работах. Невозможно обвинять в каком-то нашем вольт-фасе, ибо такового ни в ком из нас не было. Все наши письма у Вас имеются, и они свидетельствуют о нашем неизменном и к ним, и к делам отношении. Невозможно обвинять в устремлении к кооперативному началу, которое сам же их приятель Глиин так сейчас превозносит. Если во время судоговорения они будут злословить по поводу наших кооперативных заданий, то Вы можете легко сослаться на новейшую книгу Глиина[524]. Если же кто-то бы стал говорить о каких-то якобы неудачах в кооперативных делах, то ведь у нас лежат и посейчас документы, доказывающие, что с нашей-то стороны все было достигнуто. А с их-то стороны именно ничего не было сделано. Очень характерна их отписка, произведенная посредством какого-то странно сфабрикованного банковского письма. Вы помните, когда я запросил этот банк непосредственно, то получил самый странный ответ, что банк ни о чем подобном вообще не знает. Итак, в чем же, наконец, нас всех обвиняют? Получаются лишь какие-то истерические злонамеренные выкрики, на которые даже нельзя ответить, до такой степени они бессмысленны. Ясно лишь одно, что злоумышление против всех нас приуготовлялось давно и только ожидался конец ресивершипа, чтобы выполнить узурпаторские задания. Все варварские действия в отношении Школы и «Пресса», вандализм порчи цветных стекол, кощунство в Часовне — все это доказывает, с какою бездною предумышленной преступности мы имеем дело. В овечьих шкурах были волки! Еще и еще раз всюду подчеркните, что никто из нас всех ни на кого не нападал, но мы все были атакованы, как ночью на большой дороге. Пусть это обстоятельство будет закреплено перед Рефери в самой убедительной форме. Ведь дело идет не о технических уловках, но о нарушении доверия, о попрании всего святого. Нас заставляли подписывать разные бумаги, даже не давая времени ознакомляться с ними. По доверию мы соглашались, но оказывается, что это были лишь злонамеренные ловушки. Все это подчеркните всеми силами. Ведь не может же один злоумышленник торжествовать против пяти голосов, говорящих о правде. Кроме этих наших голосов, голоса таких почтенных людей, как Сутро, Стокс, Косгрэв, Фосдик, Дон, и многие другие голоса честных людей раздадутся за правду. Ничего не упустите в этом бою за правду и культуру.

Сердцем и духом с Вами,

Р[ерих]

168

Н. К. Рерих — А. М. Асееву

14 сентября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Александр Михайлович, спасибо за Ваше письмо от 6 августа и за все добрые сведения, Вами сообщенные. Порадовались мы польской брошюре и написали по сказанному Вам адресу о присылке нам еще нескольких экземпляров. Брошюра эта имеет тем большее значение, что, во-первых, именно в Польше до сих пор о Пакте было весьма мало, а во-вторых, именно сейчас в Европе и в других частях вспомнили о Пакте. Так, например, в октябре устраивается для продвижения Пакта Международный День Искусства с участием многих европейских деятелей в помещении Рерих Фаундэшен, а из Парижа сообщают, что проф[ессор] Лапрадель в журнале Международного Права опять напоминал о Пакте, такое же напоминание было и на недавнем Международном Конгрессе в Монако. Южн[ая] Америка постоянно мыслит о Пакте и его применении.