Письма. Том III (1936)

21. XII.1936. Е. И. опять больна. Эти волны болезней приходят так неожиданно. Тем чудовищнее подумать, что злоумышленники пытаются бросить свои ядовитые стрелы и ужасную ложь и в этом направлении. Очень характерны сведения о бездоходности дома. Не происходит ли и в этом отношении какая-то злостная подтасовка? Помните, что в 1929–1930 годах, значит, уже во время кризиса, дом был сдан прекрасно, и, наверное, Холл может это подтвердить. Остается предположить, что или квартирная плата для каких-то целей была сведена до непозволительного минимума, или вообще устраивается какая-то новая злостная манипуляция. Вы сообщаете, что дом почти весь наполнен. Значит, несмотря на широко объявленную восстановившуюся в Америке просперити[622], цены на квартиры в доме для чего-то слишком понижены. Следует узнать, как стоит дело в соседних домах. Ведь нужно вооружиться всевозможными сведениями.

Когда мы читали присланные Вами показания Х[орша] о пресловутых «векселях», то невольно думалось, до какой же бездны лжи дошел этот злоумышленник, чтобы вопреки всему, что Вам всем известно, нагромождать перед лицом судьи явно ложные вымыслы. Просим Зину сообщить, как именно жена Хорша выражалась об остальных картинах. Если даже это весьма грубое выражение, которое Зина постеснялась запечатлеть, то все-таки следует упомянуть ее слова в точности. Ведь таким образом рекордируется культурная ступень пресловутой «деятельницы искусства». Если она грубо выражается о художественных произведениях, участвует в вандализме над Часовней и допускает всевозможные лживые показания, то хороша же председательница национального женского союза! Прямо срам, что могут происходить такие избрания, которыми вносится лживость и некультурность в общественные учреждения. Вполне понимаем выражение Плаута, сообщенное Вами, о том, что подобные злоумышленники могут даже подсыпать толченое стекло в пищу. Надо думать, что Плаут за все это время вполне восчувствовал всю глубокую степень нравственного падения преступников. Все сообщаемое всеми Вами показывает, что можно ждать любого извращения фактов и самых преступных нападений. Конечно, Плаут не забыл, что Хорш во время вторжения в Школу требовал Вашего ареста, что и было засвидетельствовано аффидевитами. Такую злостную атаку может производить или глубочайший преступник, или буйный сумасшедший, которому место в буйном отделении дома для умалишенных. Если Вы соберете все уже имеющиеся у Вас в руках проделки трио, то ведь даже самое нейтральное сердце должно понять степень их преступности.

Ждем пятьдесят страниц от газеты «Солнце», чтобы ответить достойно. Не можете ли сообщить нам через Колокольникову адрес Селивановой? Непременно войдите в дружественное общение с Норман[ом] Бел Геддесом и помните его замечательные слова о моем искусстве, которые были упомянуты среди прочих мнений в «Арчере». Если бы кто-то не стал принимать во внимание декларацию 1929 [года], то следует помнить, что за все это время эта декларация не была аннулирована ни на одном из митингов Трэстис. Значит, для всех подписавших ее она остается в полной силе. Мы послали Вам телеграмму, напоминая, что празднование десятилетия учреждений было в 1931 году, этим самым Хорш признал, что основание учреждения было в 1921 году, а не в 1922 году, как он, по-видимому, старается представить на судоговорении. Также не забудем, что в своем приветствии, произнесенном на вечернем заседании празднования десятилетия, Хорш достаточно ясно публично выразился, — копия его приветствия Вам с прошлой почтой послана. Итак, из телеграммы, сейчас полученной, видим, что продолжаются переговоры о соглашении. Конечно, почти невозможно себе представить формулу соглашения с преступниками, допустившими такое непозволительное извращение, клевету, подтасовки и всевозможные безнравственные действия. Но мы все как деятели культуры должны со своей стороны проявить наибольшее доброе желание. Увидите, как все будет развиваться. Что касается выставки, предполагаемой Зейдель, то можем лишь повторить нашу давнюю формулу: если условия выставки вполне достойны и могут создать новый успех, то нельзя говорить против выставки. В то же время следует иметь в виду, чтобы юристы и наши советники (Брат и Пл[аут]) потом не стали бы упрекать за появление несвоевременной публисити. Конечно, выставится не моя собственность, но все-таки следует принять во внимание всевозможные аспекты обстоятельств. Итак, имейте это в виду. Ведь сейчас можно ожидать всяких нападений на музей и картины. Ложный штемпель, который Морис вовремя усмотрел, лишь показывает, что ведутся самые злейшие подкопы. Ввиду этого даже такие бесспорные выступления, как предложение Зейдель, должны быть взвешены в связи с местными условиями. Что Баттль, Народный, Меррит, Тео[фил] Шнейдер, Москов, Бурлюк и все прочие полезные? О книге Формана здесь будет ревью. Итак, в полном единении, бодро и мужественно — к Свету!

Сердцем и духом с Вами,

Р[ерих]

227

Н. К. Рерих — Ф. Грант*