Пистолеты для двоих

Наутро они встретились в столовой, темной и непроветренной. Когда вошел Джон, мисс Гейтсхед открывала ставни, и ее замечания по поводу того, что в «Пеликане» совсем нет порядка, были очень точными и язвительными.

– Я все утро звонила в колокольчик, и кто, вы думаете, наконец-таки принес мне кувшин с горячей водой? – возмущалась она. – Бармен!

– Ужасно! Но дело в том, что у них стряслась беда – ночью заболела хозяйка, – без запинки объяснил Джон. – Не возражаете, если мы с вами сходим позавтракать в другую гостиницу?

– Ничуть! – бойко откликнулась мисс Гейтсхед. – Как ни жаль хозяйку, она того заслуживает, потому что нельзя содержать дом в таком отвратительном состоянии! Сейчас, я только возьму шляпку и мантилью. – Внезапно девушка покраснела и робко добавила: – Наверное, вы вчера подумали, что я сумасшедшая. Честное слово, не представляю, что заставило меня нести подобный вздор. Ни разу в жизни я еще так хорошо не высыпалась, как сегодня! Разве не странно, что уставшему человеку лезут в голову такие ужасные мысли?

– Очень странно! – согласился мистер Крэнбрук, с трудом сдерживая дрожь.

Дуэль

1

Вечером он пришел домой неожиданно рано и не без удовольствия подумал, что своим появлением спутал все карты привратнику: Криддон наверняка улизнул, чтобы пофлиртовать с какой-нибудь служанкой. Тем не менее запыхавшийся пройдоха вернулся на пост гораздо быстрее, чем можно было ожидать от человека его комплекции, будто угадал шаги хозяина по выложенной камнем дорожке под масляными фонарями. С видом оскорбленного достоинства он принял плащ на шелковой подкладке, касторовую шляпу с загнутыми полями и длинную трость. Его обида, несомненно, была вызвана тем, что хозяин покинул бал, не дождавшись часа, к которому для него вызвали экипаж, и предпочел вернуться домой, хотя мог бы зайти в клуб, как обычно.

Он отпустил Криддона спать и подошел к пристенному столику, где дожидалось доставленное вечерней почтой письмо. Сорвав облатку и развернув послание, вдруг заметил рядом с собой возникшего неизвестно откуда дворецкого и сердито велел тому удалиться. Впрочем, не появись дворецкий, это разозлило бы его не меньше. Он бросил письмо на столик и открыл дверь в столовую – там царила кромешная тьма. Данное обстоятельство едва не заставило его позвать Радстока обратно. Ему нравилось, чтобы свет горел во всех комнатах огромного дома, и слуги были прекрасно об этом осведомлены. Но возвращать дворецкого он не стал, поскольку учуял едкий запах задутой свечи и понял, что в столовой кто-то есть. Его лицо слегка оживилось: встреча со взломщиком обещала внести некоторое разнообразие в монотонность жизни, а заодно и удивить воришку, который, конечно же, не ожидает достойного отпора от денди в атласных бриджах и фраке.

Он вернулся в холл, взял со столика массивный канделябр, постоял немного на пороге столовой, внимательно оглядел комнату. Полдюжины мерцающих свечей освещали лишь мебель, отбрасывая колышущиеся тени. Ему показалось, что одна из парчовых занавесок слегка оттопырилась. Он поставил канделябр, бесшумно подкрался к окну и рывком раздвинул шторы, отпрыгнув при этом на безопасное расстояние и приняв боевую стойку с поднятыми к груди кулаками… но очень быстро опустил руки. Его изумленному взгляду предстал вовсе не взломщик – он увидел девушку, которая испуганно жалась спиной к окну. Капюшон упал с вьющихся шелковистых волос, в широко раскрытых темных глазах застыл ужас.

Уж не Криддон ли спрятал свою подружку в столовой, подумал он, однако затем, посмотрев внимательнее, понял, что на ней неброский, но дорогой туалет дебютантки – бархатный плащ и платье из муслина с изящной вышивкой, – и изумился еще больше. Будучи одним из самых завидных холостяков, он давно привык, что за ним охотятся, легко распознавал расставленные ловушки и не поддавался на ухищрения потенциальных невест. Но данная ситуация выходила за рамки всех приличий. Его глаза вспыхнули гневом: скорее всего он ошибся в оценке девушки – в дом проникла распутница!

Тем не менее, когда незнакомка заговорила, он решил, что первое впечатление все же было верным.

– О, простите! Умоляю… простите меня, сэр! – произнесла она мягким, полным раскаяния голосом.

Гнев уступил место приятному удивлению.

– Позвольте узнать, сударыня, что вы делаете в моем доме? – осведомился он.

Девушка опустила голову.

– Мой поступок, наверное, выглядит очень странным в ваших глазах…

– Так и есть.

– Дверь была открыта, и я забежала сюда. Понимаете, меня… преследовал какой-то человек.

– Если уж вам необходимо ходить по Лондону в столь позднее время, я бы настоятельно рекомендовал делать это в сопровождении прислуги.