Питерские монстры

Тогда она сунула несколько теплых шаров разной формы в один карман куртки, недопитое вино в другой и вышла. Она не планировала выходить из дома до следующего утра. И это как минимум. Но тайна была важнее дня затворничества. Строго говоря, тайна была важнее всего.

Если случалось что-то действительно странное, Алиса шла к Бабо. Она была самой старой в мире птицей. А еще иногда человеком и смотрительницей в музее.

В музей ее взяли потому, что она могла спать, но при этом все видеть.

Алиса купила билет, поздоровалась с любимыми картинами и сквозь тайные лестницы и переходы пошла в зал, за которым присматривала Бабо.

– Здравствуй, Бабо, – тихо поздоровалась Алиса.

– Чо пришла? – не открывая глаз, спросила Бабо.

– Спросить.

– У меня нет настроения на глупые вопросы.

– Почему глупые?

– Потому что все вопросы уже были заданы и только повторяют сами себя. Выращивают новых людей, учат их говорить, чтобы они снова произнесли вслух те же самые вопросы. Не интересуюсь.

– А что, если у тебя не будет ответа на мой вопрос? Или даже ты сама захочешь задать вопрос мне?

– Ха, милочка, еще не был придуман такой вопрос, на который у меня нет ответа.

Алиса достала из кармана теплый гладкий шарик. На ладони протянула Бабо. Та даже открыла глаза, чтобы внимательнее рассмотреть. Сходила за очками.

– Хочешь спросить, что это? – поинтересовалась Бабо.

– Хочу. Но это будет вопрос, который ты уже слышала. Если я его произнесу, всем станет скучно.

– Станет, – покивала Бабо. Поплевала и поскребла шарик загнутым, как у хищной птицы, когтем.

Обе помолчали.

– Ты, наверное, хочешь спросить, где я это взяла?

– Вероятно, – сказала Бабо.

– Оно выпало из стены. Но оно не стена и не ее внутренность. И внутри стены никого нет. – Алиса ответила разом на все вопросы, которые могла, но не хотела задать Бабо.

Бабо нахохлилась и замолчала. Она была как старый компьютер, загруженный одним процессом. Алиса знала, что новые вводные только еще больше затормозят работу. Она дважды прошла по музейному залу, пока Бабо крутила в руках гладкий шарик и думала.

– Я, разумеется, знаю ответ на этот вопрос. Я знаю все ответы на все вопросы.

Алиса чуть подалась вперед, чтобы лучше слышать.

– Просто сейчас не помню этого ответа. Сходи к Алексею Петровичу. Он знает все про дома и ответит даже на такой дурацкий вопрос.

– Спасибо, – сказала Алиса, но Бабо уже спала.

На крыльце стояли старуха и девочка. Их руки и рты были перепачканы в медвежьей крови. Из окна помахала еще одна старуха. У нее в волосах были бубенцы.

– Заходите, – сказала девочка. – Погреетесь.

– Да мы не очень-то и замерзли, – ответил Макс.

– Спасибо за гостеприимство, мы пойдем, – добавил Павлик.

Девочка развязала бант на платье и легко, как будто играя, накинула на шею Павлика.

И Павлик ослеп.

Он схватился рукой за стену дома и чуть присел, как будто собственный рост стал нестерпимо высоким.

– Попался, – сказала девочка. – Вы оба попались, правда, сестрица?

Старуха кивнула, тоже сняла с себя тяжелый засаленный пояс и накинула на Макса.

И Макс оглох.

Пояса крепко держали за горло, и уже не было сил сопротивляться. Макс и Павлик пошли за старухой и девочкой. Девочка помогла Павлику подняться по лестнице.

– Осторожно, ступенька, – сказала девочка, – под ней дохлая кошка с котятками. Не провались, а то тоже станешь дохлым раньше времени.

Впятером они сели за стол, кровь медведя капала на пол и утекала в щели между широкими половицами. Макс проводил эти струйки взглядом.

– Дому тоже что-то нужно есть, – пояснила старуха с кровавым ртом.

Макс ничего не услышал, но все понял. Ему так показалось.

– Так вышло, что сегодня мы совсем сытые, поэтому сегодня пусть будет веселье. А уже завтра – дивный ужин.

Девочка подперла голову медвежьей лапой.

– Мы вас съедим, это понятно. Но сначала поиграем, – сказала девочка.

– Пусть один спасется, – предложила старуха с бубенцами в волосах.

– Она у нас вегетарианка, – пояснила старуха с кровавым ртом. – Жрет мох, грибы и мертвых собак. Таких, любименьких, которых на трассе выкидывают.

Павлик повернулся и стал говорить в сторону голосов.

– Послушайте, мы пришли в лес по делу. Не по собственной воле.

– И что? Грибники тоже приходят в лес по делу, но это не повод их не сожрать.

– Вместе с их грибами, – добавила девочка.

Стало совсем тихо. Только бубенцы звякнули дважды.

– Да, мы едим людей. А кто не ест? – сказала старуха с кровавым ртом. – Мы всех едим. Зачем делать для людей исключение?

– А почему обязательно кого-то есть? – спросил Павлик.

– У тебя внутри котел, милый, – сказала старуха с кровавым ртом. – Жаркий, жадный, жрать постоянно хочет. Ты его таскаешь туда-сюда. Он тобой управляет. У нас внутри – черная дыра. Она сестра твоему котлу. Только злее и голоднее в сто раз.

– Мы не можем не жрать, милый, – сказала девочка. – Это наша суть.

Девочка надела шкуру медведя, которого они только что доели, и начала танцевать. Макс не слышал музыки и не был уверен, что она вообще была. Он уже не думал ни о музыке, ни об опасности, ни даже об Алисе. Его глухота была такого свойства, что он перестал слышать даже собственные мысли.