Пламя Феникса

Слуги молча посмотрели на нее. На их лицах почти не читалось эмоций, и Лали поняла, что бесполезно что-то выпытывать у них. Они видели в ней чужачку.

Лали зашла в спальню, закрыла за собой дверь и уставилась в пустоту. Что ей теперь делать? Она же никому не сказала о пропаже ожерелья.

Ответ пришел незамедлительно: то же, что и всегда. Из небольшой шкатулки Лали достала брошь иллюзий и, отодвинув ворот платья, пристегнула к тонкой сорочке. А теперь нужно настроиться. Все, как раньше учила ее тетушка. «Магия есть в самой броши, тебе не обязательно быть магом, чтобы пользоваться ее услугами».

Услуга, вот что это было.

Лали постаралась в мельчайших подробностях представить себе украденное ожерелье: камни яшмы множества оттенков и все разной формы, один даже напоминал лунный серп. Когда она открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало, то осталась довольна. Все-таки воображение у нее всегда было хорошо развито. Порой даже слишком. Лали отмахнулась от назойливых мыслей и вышла к слугам.

– Я готова.

Ее вещи, в большинстве своем никогда ей не принадлежавшие, были собраны. Она увидела в небольшом сундуке и одежду, в которой прибыла сюда. Когда процессия вышла на улицу, уже стемнело, тихую ночь прерывало лишь стрекотание цикад. Прежде чем дойти до комнат Укротителя, где Лали теперь предстояло жить до свадьбы, следовало миновать пять павильонов. Все они были посвящены той или иной птице: Лали знала названия, но что ждало в них, оставалось загадкой.

Процессия остановилась перед первым павильоном. Охранник принес ларец с ее старой одеждой – лентами и платьем, которое подарила Адора, прежде чем они сбежали из Ремесиса, – и поджег. Лали не ожидала подобного, но порадовалась, что там не было ничего ценного.

Павильон птиц луни встретил ее приятной музыкой – здесь играли на сантуре, и каждая струна посылала ей навстречу удивительной красоты мелодии, которые будто бы расслабляли тело. И очень кстати, Лали сама была напряжена как струна. Она шагнула дальше, разглядывая стены, украшенные гравюрами с алыми птицами. Лали обернулась и поняла, что слуги не пошли за ней. Она оказалась наедине с двумя рыжеволосыми девушками, одетыми в красные шелка, шеи которых украшали золотые цепочки с огромными кулонами. Птицы Укротителя.

Они оторвались от музыкальных инструментов и направились к Лали. Девушки мило улыбались, подступая к ней и снимая с ее плеч верхнюю накидку.

Лали нахмурилась, но потом решила, что здесь действительно очень жарко. Луни подали ей кубок, и она пригубила бордового ароматного напитка с ярким пряным привкусом. Голова моментально голова пошла кругом. Девушки повели Лали дальше, из павильона в павильон, каждый из которых был диковинней предыдущего.

Цани – птицы-вестницы в их сине-зеленых нарядах, ядовитые чани с подведенными сурьмой черными глазами, киноварь…

В каждом павильоне Лали оставляла свою одежду слой за слоем и шла дальше, чуть дрожа, несмотря на духоту.

Когда Кинова, как хранительница таланта направляющей птицы, коснулась последнего платья, под которым оставалась лишь тонкая сорочка, Лали перехватила ее руку. Эта чуть грубоватая девушка уже успела ей понравиться, но сейчас она вела себя холодно и отчужденно. Кинова смахнула ее руку и, резко сдернув платье, опустила взгляд на грудь Лали, где была брошь – увидела ли она ее или поддалась иллюзии? – а потом вытолкнула из павильона в следующий.

Последним был Дом Феникса. Лали старалась отвлечься, разглядывая изящные гравюры с повторяющимся сюжетом, где по небу летела невероятная птица множества оттенков, а за ней мчался дракон, хвост которого растворялся в морской пучине. Его темно-синее чешуйчатое тело излучало невиданную мощь.

«Супруг мой небесный…» – прошептала Лали слова, которые внезапно пришли ей на ум. Но не успела она углубиться в эту мысль, взявшуюся из ниоткуда, как девушки окружили ее, а их милые улыбки сменились ухмылками. Лишь Кинова выглядела как прежде, но, встретившись с Лали взглядом, отвернулась.

– Только посмотрите на нее, – сказала одна из птиц с острыми чертами лица и глазами хищницы. – Она убила Астрелию и теперь возомнила себя особенной.

Другие девушки захохотали, задевая Лали, щипая ее за руки, плечи, бедра. Тонкая ткань едва прикрывала тело, а спина и вовсе была оголена. Лали чувствовала себя совершенно беззащитной среди этой стаи. Почему они так ведут себя? Разве не должны уважать ее? Она же невеста Укротителя, почти его супруга!

Но еще не супруга, напомнила она себе. Одна из девиц ущипнула ее так больно, что Лали взвизгнула.

– Довольно, – остановила обидчиц Киноварь, и Лали вздохнула с облегчением, но тут увидела, куда ее привели.

Посреди павильона находился очаг с раскаленными прутьями металла. Возле него лежала подушка, украшенная стеклянными бусинами. Кинова выдернула Лали из круга девушек-птиц и опустила на колени прямо перед очагом. Бусины больно впились ей в колени.