Планка абсолюта

– Жизнь везде! Если бы не здешние дикари да такие, как ты, в Прайд-Роял стало бы лучше, чем на Берегу Запредельного. Возможно, лучше, чем на поезде… Раб, думаешь, охранник усердно смотрит за тобой из особой любви? Ха! Здесь, в Прайд-Роял, они добывают дурман, балуются понемножку, ага… .

Должно быть, глупое выражение отразилось на моем лице, и Свободный понял, что я ни о чем таком не знаю.

– Самолюбие – это естественный наркотик, тютя! Тебя ведь этот нелюдь предупреждал, что тебе здесь понравится?

Мне припомнилось, что такое было. В минувших событиях: расправа с шакалами, повергнутая амазонка, отступление Свободного – действительно скрывалось ароматное настроение превосходства, и давным-давно я не ощущал такого трепета, а прошло бы еще чуть времени, день-другой, и я сам бы стал искать способы подкормить свою индивидуальность. Прайд-Роял повелевал сильнейшей похотью – самолюбием, тщеславием. Это здесь, как нигде больше.

Мои мысли прервал непривычный звук. Где-то вдалеке за спиной мне послышался… стук колес. Я сгреб в кулак все мысли и целиком обратился в слух: так необычно услышать здесь поезд. Свободный, по всей видимости, тоже вслушивался.

– Хорошие новости: сегодня мой день, и я наверняка успею!

Уже издали он крикнул:

– Если заскочу в поезд, то ты спасен, раб!

Свободный убежал и, по-видимому, далеко, а я попробовал освободиться. Бесполезно! Свободны у меня были только ноги, и я принялся колотить ими по дереву. Должно быть, это выглядело нелепо, потому что вскоре до слуха стал доноситься женский смех.

– Эй! Лучше не смейся, а помоги.

Никакой реакции, ни слова в ответ. Но вдруг из динамика донесся глубокий мужской баритон:

– Истинное испытание дружба проходит, когда один из товарищей по-настоящему преуспел. Ему повезло, но другой оказался не столь удачлив. Одного превозносят до Небес, в то время как другой прозябает в тени. И тут происходит акт снисхожденья – счастливчик приходит к другу и успокаивает, внушая, что и на улице неудачника скоро наступит праздник. Жалость и зависть, игра гордости и униженья…

На меня слова динамика подействовали раздражающе, были совсем не к месту, и потом, могли спугнуть спрятавшуюся женщину.

– Известнейший бандит Роял Прайда – твой друг? – это был уже женский голос.

– Да… – секунду подумал я и добавил, – и нет! Видите, как мы дружим? Играем в прятки, а он в поезд побежал прятаться, додумался тоже!..

– Да или нет? – настаивал голос, и я понимал, что от моего ответа будет зависеть свобода моих глаз, рук, а может, и вся жизнь.

– Да-да и нет-нет – услышала она мой необычный ответ. – Да, потому что, видите, играем. Нет, оттого что нечестно в одиночку за поездами бегать.

– Раб, ты путано говоришь! Окажись ты его другом, неужели он не взял бы тебя в поезд? Не верю!

– Мисс, леди, пожалуйста, мне неловко говорить в таком виде…

– Если он тебе друг, то почему залепил глаза? – она не обращала внимания на мои намеки.

– Мы играли в прятки!

– И руки привязаны к дереву?

– Это чтобы вас развеселить, – не задумываясь, ляпнул я.

– Так ты меня знаешь?

– Совсем немного…

Я стал угадывать направление ветра.

– Как меня зовут?

– Он называл вас… Свобода!

– Свобода?!

В голосе звучало изумление. Прослушивалась в интонации и такая нотка, которая означала, что незнакомка польщена.

– Что еще? Он рассказывал про мои победы?

– Немного, говорю вам, Свободный… – я запнулся, – я называю его так, поскольку вы чем-то близки.

На этих словах женщина полезла развязывать мои руки, и я смог нормально сесть на землю и пощупать, чем замазаны глаза. Поверхность замазки напоминала засохшую глину.

– Говори, еще что?

Но я решил использовать политическое преимущество – у меня было что продать, а незнакомка хотела купить.

– Любезная Свобода, я скажу все, что знаю, и все же немного волнуюсь. Свободный погнался за поездом и больше часа не возвращается. Что могло случиться? Наша игра не должна быть такой долгой.

– Раб, это Поезд Желаний, который приносит счастье и утешение всякому в него попавшему. И ты не знаешь про такую райскую прелесть, – это, что ли, ты хочешь мне сказать? – от всего сердца изумилась Свобода.

– Просто этот поезд такой быстрый, – стал я жаловаться, – что с моим весом так просто туда не заскочишь. Вдобавок я не знаю, где остановки.

– Поезд редко останавливается. Видно, что совсем чужак!

Я пробовал протестовать, мол, в других частях джунглей есть регулярные станции.

– Сколько я здесь, а здесь я давно, я не видела ни одной такой остановки, я не видела также тебя, раб!

Не хотелось переводить разговор на мою личность. Вместе с тем, надо было молоть языком, узнавать незнакомку. Очевидно, что местное население любит разговоры о себе, о своей неповторимости, и для такого восхваления нужно было скопить побольше фактов.

– Ты сказала, что ты здесь давно. Как давно ты здесь?

– Что Свободный тебе рассказывал?

Ее интерес был очевидным, также был ее черед, и мне надо было отвечать.

– Он говорил, что Свобода не такая, как другие в Прайд-Роял.

– Так и сказал? Ты лжешь!