Планка (сборник)

– Слушаю вас, – сказала она сердито.

– Мне попить что-нибудь продайте, – сказал Андрей.

– Ты что?! Это аптека! Иди отсюда, пока милицию не вызвала.

– Да мне таблетку запить, – соврал Андрей. – Плохо мне, помогите, пожалуйста.

Бабка внимательно посмотрела на Андрея, а он даже не успел ничего специального изобразить на лице, как бабка сразу изменилась.

– Ой! Простите, я сейчас. Вам только воды?..

– Да-да! Только воды! Скорее, пожалуйста!

Бабка как могла быстро ушла. Андрей положил Графа и лопату на асфальт.

– Вот, возьмите. Кипячёная! – сказала бабка, протягивая Андрею большую фарфоровую чашку, белую с цветком.

Андрей взял чашку, изобразил, что положил в рот таблетку, и выпил тёплую, с привкусом старого чайника воду.

– Вот спасибо! Вот выручили! Сейчас отпустит, – сказал Андрей и отдал чашку обратно.

– Да я же вижу, что человек сейчас тут у меня упадёт. Вижу лицо ваше и понимаю: сейчас упадёт человек. Я в этом понимаю. Давление у вас? – сказала бабка, а Андрей кивнул. – Ну я же говорю! Вы меня простите, что я сразу не разглядела, что с вами. Тут ведь каждую ночь ходят и ходят. То алкаши, спирту им надо, то наркоманы…

Андрей послушал, поблагодарил… Послушал, поблагодарил…

– Ну, мне уже гораздо лучше, спасибо! – сказал он, взял Графа, развернулся и пошёл.

«Вот, разыграл целый спектакль из-за стакана воды. Целую пьесу… Тьфу!!!» – и он плюнул.

Он шёл ещё какое-то время, дошёл до следующей автобусной остановки и сел на холодную, влажную скамейку. Посидел так, ни о чём не думая, глядя прямо перед собой. Пролился мелкий и редкий холодный дождик, он сидел. Потом к нему тихонечко прокралась гадкая мысль: не подбросить ли Графа на улицу у обочины, будто его сбила машина. Он много раз видел сбитых больших и небольших собак. Всегда аккуратно объезжал их. Они все куда-то исчезали с улиц. Исчезали, как ему казалось, довольно быстро. Но он тут же прогнал эту мысль. Мысль была какая-то чужая, холодная и стыдная. Он отогнал её, встал и пошёл дальше.

Город был уже совсем незнакомым. Андрей понимал, что ушёл он от дома недалеко, но город уже потерял свои север и юг. Город утратил признаки его, Андрея, среды обитания. Он шёл и шёл, и вдруг понял, что напевает, а точнее, проговаривает, почти бесшум но шевеля губами, слова песни. Он удивился этим словам и самой песне. Эту песню он даже не помнил, когда слышал в последний раз. Не помнил всех слов, но повторял и повторял один и тот же кусочек.

Вообще-то Андрей любил петь. У него был, он был в этом уверен, слух и приятный голос. Голос не сильный, но приятный. И Андрей им владел. Он любил в небольшой и нешумной компании спеть песню, но не пьяным хором, когда все, не слыша друг друга, надрывают одну песню за другой. Он любил исполнить тихое и грустное нетрезвое соло. Он пел песни из старых кинофильмов или романсы. Пел так, что его слушали и даже пускали слезу.

А тут Андрей шептал слова песни, которые каким-то непостижимым образом сами нашлись где-то в недрах памяти, сами оттуда вылились. Он шептал:

А как стану я немилой, удалюсь я прочь.И, скатившись по перилам,И, скатившись по перилам,Упаду я в ночь, прочь!Най-на-на-на-на-на,

Най-на-на-на-на-на-на-на…

И снова с начала. Он вспомнил, что эту песню когда-то давно пела Алла Пугачёва. Давно. Ему эта песня даже особенно не нравилась, но теперь он подивился тому, как точно явился кусочек этой песни, как подходят слова к ситуации и как прочно прилипли они к языку…

Он совсем устал, руки уже отказывались нести Графа и лопату. Он периодически забрасывал свёрток то на одно плечо, то на другое и шёл.

Когда он дошёл до длинного глухого забора какой-то стройки, он подумал, не забросить ли ему свою ношу за забор, и всё. Но в процессе борьбы с этой мыслью он прочёл надпись на заборе: «Строительство жилого дома ведёт (такая-то) организация». Рядом с этой надписью было ещё написано: «Внимание: территория охраняется собаками». Андрей прочёл, усмехнулся и покивал головой.

Ворота на территорию стройки были открыты, точнее, приоткрыты. Андрей зашёл в ворота и огляделся. Стройка была только в самом своём начале. Справа стояла разная техника, слева строительный вагончик с тёмными окнами. Над вагончиком возвышалась тонкая мачта или попросту палка с фонарём наверху. Фонарь освещал строительную площадку желтоватым светом. Прямо перед Андреем был неглубокий котлован с вбитыми белыми сваями. В дальней части котлована было видно, что стоит вода. Вода отражала тёмное небо и свет фонаря.

– Эгей… Аллё-о-о… – позвал Андрей.

Но он сразу почувствовал, что здесь никого нет и что он пришёл куда надо. Андрей зашагал к котловану и почувствовал, как жидкая грязь прочно обхватывает его ботинки при каждом шаге. Он даже не удержался от гримасы. Уж больно неприятно было наступать хорошими, всегда чистыми ботинками в такую грязь.