Платье королевы

Эхо его прикосновения осталось в Хизер надолго, и она размышляла, что за поток ощущений гудит так навязчиво под ее кожей. Дэниел поддерживал беседу всю дорогу: рассказывал об истории Сохо и его окрестностей, расспрашивал Хизер о рейсе из Канады и отеле на Флит-стрит. Хотя она с удовольствием шагала бы рядом с ним еще, они вдруг свернули на улицу с нелепо чередующимися старыми и новыми зданиями – Брутон-стрит. Пройдя примерно полквартала, Дэниел остановился и показал куда-то вверх. Хизер подняла глаза и увидела номер дома – 26. Главный вход в модный дом Хартнелла сохранился нетронутым. Грандиозное сооружение в стиле ар-деко, облицованное темно-зеленым камнем, венчала написанная крупными буквами на белом фасаде фамилия дизайнера.

– Куда нам идти? – спросила Хизер, увидев на первом этаже антикварный магазин.

– Единственная дверь перед вами.

Внутри их ожидала высокая, стройная и пугающе эффектная молодая женщина. Хизер поняла, что это любезная Белинда, и нисколько не удивилась, когда Дэниела встретили как долгожданного гостя.

– Спасибо, что позволили опять вас побеспокоить, Белинда. Это моя подруга Хизер Маккензи. Ее бабушка тоже работала у Хартнелла.

– Супер! Вам повезло. Многие в отпусках, поэтому наверху почти никого нет. Найдете дорогу?

– Конечно. Благодарю.

Дэниел пропустил Хизер вперед. Они поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору и попали в светлую комнату с невероятно высокими потолками. Стены были выкрашены в серовато-зеленый цвет, повсюду висели зеркала, несколько огромных хрустальных люстр добавляли еще больше света.

– Один из торговых залов, – пояснил Дэниел. – Настоящее чудо, что он сохранился. Во многих зданиях интерьер переделали в семидесятых и восьмидесятых.

– Значит, именно так все выглядело, когда мистер Хартнелл был модельером?

– Полагаю, да. По словам Мими, все сверкало и блестело. Напоминало ей Версаль.

– А как же мастерские? Вряд ли там тоже висели хрустальные люстры.

– Вы правы. Позвольте я вам покажу, мастерские прячутся в глубине.

Хизер следовала за ним мимо стен с облупившейся краской, кое-где в углах висела пыльная паутина – эта часть здания явно нуждалась в ремонте. По узкому коридору, вверх и вниз по нескольким коротким пролетам – и вот они перед видавшей виды металлической дверью. Дэниел потянул за ручку.

– Мы на месте.

От небольшой площадки вниз вела шаткая лестница. Пол мастерской был заставлен пирамидами из складных стульев и коробками, окна на дальней стене запылились настолько, что почти не пропускали свет. И все же Хизер узнала комнату, в которой Нэн и Мириам позировали для фотографии в ожидании визита королевы.

Решив не задумываться о безопасности ступенек, Хизер быстро спустилась в мастерскую и прошла к окнам. Вынув из сумки салфетку, она протерла часть одного стекла, чтобы выглянуть на улицу.

– Отсюда видно двор, – сказал Дэниел, встав рядом с ней. – Главный вход с Брутон-стрит предназначался только для самого Хартнелла и его клиентов. Мими проходила через него лишь однажды, когда приехала в Лондон и нуждалась в работе. Она была в таком отчаянии, что притворилась клиенткой, чтобы попасть в кабинет дизайнера.

– Она не возвращалась сюда позже, чтобы купить одежду?

– Нет. Ее работы, конечно, росли в цене, однако мои дедушка и бабушка никогда не располагали большими деньгами.

Хизер осмотрела мастерскую, затем закрыла глаза и попыталась представить, какой комната была раньше. Полной голосов, жизни, красок и красоты. Она старалась представить здесь Нэн, прелестную девушку, увлеченную работой, любящую жизнь.

Что произошло? Почему она все бросила?

– Нэн будто где-то здесь, совсем близко, – прошептала Хизер. – Сейчас открою глаза и увижу ее.

Она сморгнула слезы, стараясь не расплакаться. Нэн ушла. Ее больше нет.

– Я не понимаю, почему она ничего не рассказывала ни мне, ни маме. Бессмыслица какая-то. Мы с ней были очень близки. А теперь выясняется, что я совершенно не знаю собственную бабушку.

– Ничего не рассказывала? – мягко переспросил Дэниел.

– Ничего. Ни слова.

– Вы говорили, она держала магазин?

– Да. «Все для вязания у Энн». Она продавала пряжу, спицы, пуговицы и прочие подобные вещи. Любила вязать. Все повторяла, что руки должны быть заняты.

– И вы никогда не видели ее за вышиванием?

– Ни разу. Могу спросить у мамы, но я уверена, что она ответит так же.

– Может, Мими знает причину, – задумчиво проговорил Дэниел.

Хизер повернулась к нему, не веря своим ушам. Он улыбнулся, его голубые глаза лучились теплом.

– Не могли бы вы спросить у нее?

– Лучше спросите сами. Извините, что не сразу предложил вас познакомить. Я оберегаю бабушку, потому что… Скажем так, я просто соблюдаю меры предосторожности.

– Почему вы решили, что мне можно доверять?

– Все просто. Ваша бабушка была добра к Мими, когда та нуждалась в дружеском плече. Пришло время отплатить тем же.

– 19 –

Энн

24 сентября 1947 г.

Правда в том, что Энн не могла дождаться вечера с Джереми. Сгорала от нетерпения. Накануне с трудом уснула, все думая, во что ей одеться.