Плейлист волонтера

Впервые в жизни я решил отказаться от мыслей о противоположном поле на какое-то время. Бывшая что-то там себе придумала, начала писать странные смс вроде «Снег идет», но в ее играх я не хотел участвовать. Кукла была ненормальной, психической целью, о которой лучше было бы позабыть: история с кино и бойкот из-за глупой плоской шуточки говорили только о том, что ничего не выйдет. Машка звонила весь декабрь, но потом куда-то пропала. В общем, я решил успокоиться.

Еще я решил меньше пить, но это получалось хуже.

Я съездил к детям, затем провалялся на диване целый день, потягивая вино и читая материалы к биографии Бродского. Я отдыхал душой и мечтал о набережной Неисцелимых.

Так пришел сочельник Рождества. И еще один повод почитать Бродского и его прекрасный многолетний цикл. И про кофейную халву, и про дворец наместника – все прекрасно. Думая о Венеции, я решил перечитать заодно «венецианский» роман Лимонова, самую французскую, так скажем, его вещь, и пересмотреть все фильмы Антониони. К последнему пункту плана я даже приступил, начал с «Идентификации женщины», но тут упал поиск. Прямо в ночь с шестого на седьмое.

«Штапич, прозвони поиск» – так начиналась обычная песня. «Прозвонить» – значит подробно поговорить с заявителем и представить картину, как она есть, в чатике.

Пропала женщина, 37 лет, трое детей. Заявитель – друг, но звонить надо мужу.

Муж говорит о её психологических проблемах – без работы, финансовые проблемы семьи… Говорит, просто взяла и ушла ночью 2 января. 4 дня назад! Заявление в полицию он подал только 5-го, хотя прежде она не пропадала.

Из плюсов поиска – она известна в творческих кругах, и многие готовы серьезно помочь: ориентировки, репортажи по телику, все будет организовано. Супер.

Напрягает только муж.

– Как вы думаете, где она? – спрашиваем у него.

– Думаю, что-то нехорошее случилось, – отвечает этот гениальный человек. – Она не могла вот так от детей уйти.

– Перестаньте. Может, она в больнице, потеряла память… мало ли.

– Она никогда не попадала в переделки никакие, она внимательный человек была.

И везде – это «была»!!! Все глаголы – в прошедшем времени.

Он ее похоронил.

Мысль только одна, без разных версий – это убийство; уверенность – 60 %, это много для первого опроса.

Дальше – больше. Муж не пускает меня домой, на предложение о встрече тоже реагирует отрицательно:

– У меня тут дети, они спрашивают, где мама. Если и я уйду… ну, нет, не пойду я никуда.

Выясняется, что у семьи есть няня, которую он тоже НЕ ВЫЗЫВАЛ, хотя у него куда-то делась жена четыре дня назад. Уже 80 %. «Убийство», – шепчет логика. Телефон няни он не дает. 85 %.

Собираемся на фудкорте нового стеклянного ТЦ у Ленинградки. Штаб подобрался знатный: Жора, Соловьева, Гущин, Хрупкий и другие опытные товарищи. На самом поиске – почти весь костяк. Однако мнение насчет основной версии почти единогласное – убийство.

Но, поскольку убийство мы все равно не можем отработать вполне (могли бы, будь у нас хоть одни погоны и ксива), мы решаем осмотреть всякие местечки поблизости, где удобно припрятать тело, и заодно поклеить ориентировки и попытаться собрать свидетельства, хотя свидетелей найти спустя такое количество времени непросто. Но это все равно работает – мы узнаём, где пропавшая покупала сигареты, куда заходила закидывать деньги на телефон.

Также есть крохотная надежда, что пропавшая могла уехать в два других города, с которыми была связана. Решаем привлечь волонтеров там и отработать знакомства.

Время ночное, да еще и праздничное – оперу, ведущему дело, и звонить бесполезно. Но к одной из поисковых групп, клеящих ориентировку, прямо на улице подходит мужик и, глядя в ориентировку, произносит: «О, моя!» Это опер. Группа утверждает, что он был пьян.

– То есть на ногах не держался?

– Да он еле говорил! Потом, качаясь, ушел в ОВД.

– Ну блять, значит, у нас и завтра опера не будет…

Ночь замечательная, снежная, красивая. Настоящее Рождество. Работа идет, на поиск собирается довольно много людей – все уже свое отпраздновали и соскучились за поисками.

Мы честно доработали, закрыли много полезного – заброшенные гаражи, железные дороги поблизости, подозрительные бесхозные здания. 5 утра, минимум выполнен, все по домам.

Утром появляется картинка жизни пропавшей, гораздо более полная, чем со слов мужа. Старшие дети – от первого брака, и только младший – ребенок от нынешнего мужа. Первый муж подарил пропавшей квартиру в Москве, чтобы она жила с детьми, но она вышла замуж повторно, продала квартиру, чтобы вложить в «бизнес» своего нового мужа – ресторан, который прогорел. В итоге муж работает поваром, получает мало, она не работает вообще, семья по уши в долгах, и долги в основном у самой пропавшей – она занимает у своих друзей, коих много завела еще в молодости.

А молодость у нее связана с двумя городами, как уже выяснилось ранее, куда она и могла бы удрать в случае чего. Но, конечно, все в один голос твердят, что детей бы она не оставила.

Кроме того, друзей у нее – море, и ей точно было куда идти даже с тремя ребятишками на руках.