Плейлист волонтера

Мы продолжаем работу – оклейка вокзалов, оповещение полиции, больницы и прочее. Опер, как я и предполагал, трубку не берет.

Мы с Куклой едем на вокзалы. Поскольку одна из шатких версий – отъезд, нужно пробить поезда, и это можно сделать и без опера, в ЛОВД. Теоретически – можно, ведь у них есть база данных по билетам. На практике мы это никогда не использовали.

Заходим к дежурному, я пытаюсь уговорить его: «Пробейте, ищем пропавшую, вот ориентировка…», и т. д. Дежурный – ни в какую. Выходим. «Ебанаты», – говорю. Но Кукла не намерена сдаваться. Она настаивает: надо зайти обратно.

– Штапич, они такие же люди, че у него – мамы нет, сестры? Надо поговорить, дай я его сама уговорю.

Кукла заходит вновь, я плетусь следом. Кукла начинает натуральную жалостливую, почти сиротскую песню:

– У нее три ребенка, куда делась, никто не знает, если свалила, мы хоть время не будем тратить. Опер по делу ниче не делает, а дети не знают, где мама…

Дежурный отворачивается в компьютер и правда пробивает ее по покупке билетов.

– Так. Последние билеты летом брала, Ростов-на-Дону.

Он даже распечатывает и дает нам листок с данными билетов. Я решаю проверить, звоню ее другу, и тот мгновенно подтверждает: «Да. Летом ездила в Ростов с детьми». Кукла становится моим героем, а Казанский – местом, где я отныне буду пробивать все ж/д билеты, и уже через месяц дежурные будут знать меня в лицо. Но это полностью заслуга Куклы, подход которой всегда помогал решать проблемы с людьми.

Отработав вокзалы, проверив задачи других групп «на автономе» (то есть работающих самостоятельно, без штаба), можно ехать домой.

В других городах, куда могла отправиться пропавшая (Питер и Ростов), тоже работают группы.

Волонтер с рацией на всякий случай встал на Ленинградке и поставил «попугая» (постоянную трансляцию одного сообщения) с приметами пропавшей дальнобоям в эфир.

На связь выходит местный опер – Сева. Встречаемся у него, в ОВД. Молодой, романтичный, из тех, кто еще не потерял силы что-то делать. Выкладываю перед ним карту работ – сначала, для доверия, лучше рассказать, что сделал сам, потом спрашивать. Но Сева начинает рассказывать сам:

– Я уже был у них дома, осматривал, все чисто.

– Странно, а нас он не пускает.

– Он вообще нервный.

– Как думаешь, убийство?

– Похоже, но следов нет.

– А с няней говорил?

– Нет. Поговорю.

– Мы билеты пробили.

– Я тоже смотрел, не уезжала.

– Что с телефоном?

– В день пропажи, верней, ночью, в этом районе отключился.

– Слушай, а с камерами чего?

– На домах? Да там не работает ничего, это макеты, и в подъезде тоже.

В общем, разговор нормальный, Сева адекватный.

– Поможете, если че?

– Да, конечно.

– Чаю?

Пьем чай, рассказывает свои дела.

– Слушай, а че вы распустили слух, что я пьяный был?

– Ребята как тебя увидели, так и передали. Ребята нормальные.

– Я просто три дня не спал, у меня дел с экономики подкинули, потом дежурство…

– Ну, сорян.

А на следующий день СМИ, оклемавшись после праздников, заряжают свои говнометы: десятки репортажей, пропала мать троих детей, постоянные звонки с просьбой о комментарии. Всех, кто звонит по телефону и просит грязных подробностей, шлём на хуй, Жора только избранным дает информацию, отрывочно. Журналюги хитрят (они так думают; на самом деле тупые стажеры-репортеры не могут провести ни мента, ни поисковика с опытом).

– Алло! – звонит незнакомый номер. – Мы вот целой семьей, 4 человека, хотим помочь в поиске.

– Да?

(Заход неверный, семьями на поиски не ездят.)

– Дайте задачу нам?

– На форуме зарегистрируйтесь, следите за новостями, задачи в общем порядке.

– Ну, мы можем хоть сейчас, сами ориентировки напечатаем.

– Хм. Ладно. Давайте вы отработаете аэропорты?

– Хорошо, хорошо. Только скажите, а какие основные версии, куда она пропала? Что говорит муж?

– А, понятно. До свидания.

Гуглю номер – корреспондентка Первого канала. Сукины дети, мы же даже ездили к вам в дирекцию новостей, договаривались, вроде можем сотрудничать, и тут вы такой хуйней страдаете, а.

Муж пропавшей, сам того не желая, становится медиаперсоной – дает интервью на лестничной клетке, уже публично вздыхает, отводит глаза, глаголы в прошедшем времени давит.

Звонит Жора: «Штапич, из-за всех этих новостей дело забрал Главк. От них просьба. Только никому. Надо зарядить активный поиск, они убийство рассматривают».

Помочь главку в расследовании убийства – это круто. Дело ведет очень крутой парень, которого и ментом язык не повернется назвать: он колол маньяков и вообще очень «сек».

Пару дней мы ковыряемся с поиском – отвлекая, как можем, внимание от основной версии: клеим ориентировки по второму кругу, отрабатываем метро и т. п. Волонтеры исполняют абсолютно бесполезные вещи, даже не задумываясь. Я, в свою очередь, начинаю подозревать, что многие вообще не представляют, что и зачем делают, и меня это расстраивает.

Меня же самого такая пиздодеятельность здорово утомляет. Но появляется и нормальное задание.