Плесень

— Интересная книжка, — подумал Алекс, — может быть, дать Антону почитать? Или не стоит?

12. ВЕЧНЫЕ ВОПРОСЫ

В течении нескольких вечеров в кают-компании царило затишье. Никто ни с кем не спорил, никто не затрагивал в разговорах глубоких философских тем. Смотрели фильмы, играли в шахматы, слушали музыку. Разумеется, долго так продолжаться не могло. Каждый чувствовал, что на посту повисла какая-то пресная, скучная психологическая атмосфера.

Первым не выдержал Боб. В своей привычной иронической манере он начал исподволь провоцировать столкновение мнений своих партнёров по разным незначительным, далёким от глобальных проблем вопросам.

— Что-то наши дамы последнее время загрустили, — осторожно заметил он однажды после ужина. — И на нас совсем внимание обращать перестали. Вы не заболели, красавицы, а? Раньше как-то мы веселее жили.

— Ой, — вздохнула Даша, — как подумаешь, что вокруг делается, тошно становится. Я думала — удалось сбежать от всей этой мерзости жизни, а она, подлая, даже здесь, в лесу глухом, достаёт. Стараюсь об этом не думать, а мысли иногда сами, непроизвольно к этим мальчишкам возвращаются. Страшно подумать, что им за их короткую жизнь уже испытать пришлось.

— Что поделаешь, — горестно вздохнул Эндрю, — если род человеческий в массе своей по уровню морали, да и по многим другим параметрам, недалеко ушёл от обезьяньего стада.

— Вся беда в том, что человек совсем Бога забыл, — сказал Антон. — Вернее, не забыл, а сознательно отказался и от Бога, и от морали христианской.

— Антон, — укоризненно посмотрел на него Эндрю, — я думаю, что этот предмет мы уже обсудили и возвращаться к этому не стоит.

— Мальчики, — вмешалась Ксения, стремясь разрядить обстановку, — а вот объясните мне, почему испокон веков свободная любовь осуждается? И даже мужчинами! Дело-то ведь хорошее? — Ксюша с наивным видом округлила глазки.

— Ну, не везде, — возразил Боб. — На Таити, например, на островах Полинезии, в ночных клубах Нью-Йорка и Лос-Анджелеса очень даже приветствуется.

— Все перечисленные территории не затронуты цивилизационными процессами, — буркнул Антон.

— Ну, наверное, джунгли центральной Африки или острова Борнео тоже не самые цивилизованные области на нашей планете, — усмехнулся Эндрю, — однако супружеская неверность и там не поощряется.

— А что за племена населяют эти джунгли? — поинтересовался Алекс.

— Там живут наши близкие родственники, — с серьёзным выражением лица ответил Эндрю. — Самкам горилл приходится идти на всевозможные ухищрения, чтобы тайно спариваться с посторонними мужскими особями и в то же время избегать наказания от доминирующего самца. Уж не знаю, кто его познакомил с нормами религиозной морали.

Антон поднял голову и демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая, что в полемику ввязываться не собирается.

— А что это Алекс у нас последнее время совсем букой стал, — теперь уже Даша попыталась перевести разговор на другую тему. — Молчит всё время, что-то там читает. О чём ты читаешь, Алекс? Поделись с нами.

— О смысле жизни.

— Ой, как интересно! И в чём же он заключается, смысл этот?

— Да ты лучше Эндрю спроси. Это он мне книжку дал. Наверняка, он лучше меня знает.

— Андрю-юша, — кокетливо-капризно протянула Даша, — ну-ка, научи нас, в чём смысл жизни?

— Чей смысл жизни тебя интересует? — серьёзно спросил Эндрю, — отдельного человека или человечества в целом?

— И того и другого. Давай про человека сначала.

— С человеком всё просто. Как и у любого другого животного, у человека есть вполне определённые, природой обусловленные стремления: прокормиться, расплодиться и подольше не умирать.

— Ну, это стремления, — вставил Боб, — а смысл-то в чём?

— Так в этом и смысл.

— И всё? А в чём же тогда человек от остальных животных отличается?

— Любопытством, вечной неудовлетворённостью, стремлением подчинить себе окружающих, стремлением к роскоши, способностью испытывать зависть, патологической жестокостью.

— Так. Давай разбираться, — задумчиво произнёс Боб. — Любопытство, стремление к власти и чувство зависти свойственны и обезьянам. Остаётся неудовлетворённость, стремление к роскоши, жестокость. Но это же ещё не всё.

— А любовь? — робко спросила Ксения.

— Я бы ещё добавил сострадание, — заметил Алекс, — и способность к самопожертвованию.

— И фантазию, — оживился Боб. — А также способность логически мыслить и предвидеть будущие события. И способность к творчеству.

— У животных нет и не может быть религиозного чувства, — сказал Антон, — это исключительно человеческое свойство, поскольку только человек создан по образу и подобию Божьему.

— Ну, способность фантазировать Боб уже называл, — саркастически хмыкнул Эндрю.

— Андрей! — Даша состроила смешную рожицу, — прекрати Антошу подкусывать!

— Ой, ой, боюсь, боюсь, — Эндрю в притворном ужасе замахал руками.

— Нет, ну а если серьёзно, — Ксюша вопросительно смотрела на Эндрю, — как это может быть, чтобы в человеке всё было так перемешано — и хорошее, и плохое. Нельзя же в одно и то же время быть и ангелом и дьяволом.