Плещущийся

В висках стучало, подташнивало, ломило спину после вчерашнего сбора картошки ненавистного мастера Триппера, но не это сейчас заботило Гоменюка. Была проблема куда как глобальнее. То, что он опоздал – факт свершенный, никуда уже от него не денешься. Теперь главное, какие последствия будут после этого факта. Вполне могло (именно на это и уповал молодой бетонщик), последствий и не быть. Существовал довольно-таки реальный вариант, которым Серега уже пару раз пользовался. Нужно было зайти на комбинат не через проходные, где служба охраны обязательно зафиксирует случай опоздания и передаст сей факт в контору цеха, а через дыру в заборе метрах в трехстах от проходной. Также большим плюсом являлось то, что с понедельника начинался капитальный ремонт в конвертерном цеху. Начало капитального ремонта – всегда хаос. Все ремонтные цеха собираются в одном месте, а это сотни, тысячи человек. Пока все свезут свое оборудование, расставят его по нужным местам, подключат его, огородят район действий, пройдет несколько часов. В таком хаосе легко на пару часов потерять одного человека. Главное, чтобы мастер Триппер и начальник участка не заметили, что Гоменюка с утра не хватает. Но у них сегодня свои заморочки – утверждение актов работ и прочих нормативных документов, с утра им будет не до подсчета собственных рабочих. За это время Серега переоденется на участке и добежит до конвертерного цеха, благо он рядом с их участком. О других вариантах развития событий Щавель пытался не думать. Они все заканчивались увольнением, а этого ему не хотелось больше всего. Потеря работы грозила очень большой бедой. За плечами у Сереги был ПТУ и специальность маляра-штукатура. Не считая практики в училище, по специальности тот не работал ни дня. На работу бетонщиком его устроила мать через знакомую, работавшей уборщицей в конторе цеха и упросившей жирную тетку из кадрового делопроизводства взять непутевого сынка её подруги на специальность без особых знаний и навыков. Так Серега Гоменюк и стал бетонщиком. Профессия трудная, но простая и понятная. Если демонтаж – подсоединился к компрессору, размотал шланги, надел наушники и антивибрационные перчатки, вставил в уши беруши, уперся молотком в бетон и руби его, пока металл не появится. Если монтаж – кидай лопатой цемент, песок, щебень, да носи ведра с водой к бетономешалке, а оттуда – готовый раствор к заготовленной опалубке, да води глубинным вибратором в серой жиже. В бетонщики брали всех подряд: и кривых, и косых, и тупых. Хотя и много нормальных пацанов без образования прошли эту школу, бригадирами потом стали, некоторые даже мастерами. Мастер Триппер, например, сам ведь из бетонщиков. Раньше был как все, а теперь забыл свои корни, теперь он им не чета, орет на Серегу Гоменюка и его коллег по поводу и без. Но даже такая работа, пускай с трижды ненавистным Триппером, Серегой считалась за великое благо, которое нельзя было потерять. Он вообще не очень был приспособлен к жизни, не умел разговаривать с руководством (да что там с руководством, частенько испытывал затруднения в коммуникативной сфере с незнакомцами и даже обслуживающим персоналом, типа продавцом в универмаге). Также Щавель не особо понимал, как и где нужно искать работу. Слышал о каких-то собеседованиях, но что говорить и как себя вести на них не имел ни малейшего понятия. А тут завод, тут коллектив, тут аванс в двадцатых числах и получка с восьмого по четырнадцатое. Тут в заводской столовой на первое суп гороховый, суп молочный вермишелевый, борщ и солянка, на второе лангеты, тефтели, отбивные, эскалопы, шашлыки, свинина, говядина с подливой, на гарнир рис, гречка, перловка, каша пшеничная, макароны, а ведь еще есть чебуреки с кефиром, беляши с ряженкой, булочки со сметаной, лимонные пирожные с компотом, каша манная, в конце концов, со сливочным маслом. Тут горячий стаж, хорошая по заводским меркам пенсия (особенно у тех, кто работал по первой сетке вредности) и, если повезет, путевка в санаторий у моря. Тут беспроцентные кредиты для трудящихся на продукцию, выпускаемую комбинатом. А самое главное тут – стабильность! Это слово любил подчеркивать директор комбинатом, а с его легкой руки подхватили его замы, потом начальники цехов и ИТР-овцы высшего звена, потом цеховые мастера, бригадиры и наконец, Серега Гоменюк стал воспринимать заводскую жизнь исключительно через успокаивающую призму этого понятия. И лишиться всего этого из-за какого-то опоздания? Невероятнейшая глупость! Серега ускорил шаг и почти бегом достиг трамвайной остановки.