Пляски на сковороде

Однако всматриваюсь в человека, похожего на Быко­ва. Если был бы уверен, что это он, подошел бы и сказал: «Триумфатор, читал я, что всех русских, живущих в Бело­руссии, вы объявили «пятой колонной»; говорили мне, что вы еще и против Союза с Россией. Что ж, тогда поцелуй­тесь с Явлинским и Кириенко. Последний даже грозил в суд подать на родину в случае этого Союза. А про себя ска­жу: в 43—44-м годах я всю Беларусь протопал наискосок от Наровли до Гродно со своей 50-й армией, потеряв при этом и уложив на вечный сон в белорусской земле немало сверстников и друзей, в большинстве своем — русских. Вы не забыли ли, триумфатор, зачислить и их в «пятую колон­ну»? А в Минске давно живут со своими семьями две мои сестры. Тоже «колонна номер пять»? Да вы сами-то, триум­фатор, случаем, не из « палаты номер шесть»?» Увы, кажет­ся, это был не Быков...

Но вот и звонок. Народ устремляется в зал. Я занимаю место в 23-м ряду у самого прохода. Справа над сценой — большой лик Христа, слева — Богородица с Младенцем, на стенах — эмблемы юбилейного Рождества. Моя сосед­ка справа — давняя знакомая, скромная и, как тут же вдруг обнаружилось, очень религиозная женщина. Между нами происходит мини-дискуссия. Разумеется, она спрашивает: «Вы верите в Бога?» О, куда ныне деваться от этого вопро­са! Как совсем недавно столь же обязательно: «Вы за «Ди­намо» или за «Спартак»?» Устало, но внятно отвечаю: «Я в Бога не верю, но он, Всеведающий, в меня верит, ибо знает, что я Его не подводил и не подведу». Соседка смотрит на меня изучающим взглядом апостола Петра у ворот рая.

Внимание! На сцену выходят их высокопреосвящен­ство и полковник Путин. Подчиняясь древнему советско­му инстинкту, все встают. Перед Владимиром Святым я бы тоже встал, но с какой стати вставать перед человеком, ко­торый считает Владимиром наших дней душителя моей Родины? Да и перед Путиным нет причины вскакивать. Вот если скажет хорошую речь, тогда, что ж, можно и похло­пать. А какого рожна заранее-то из кожи лезть? Помнит­ся, здесь, в Кремле, но в другом зале на подобной встрече творческой интеллигенции я и перед членами Политбю­ро не вставал к изумлению сидевших рядом Татьяны Глуш- ковой и Юли Друниной. Недоразвиты у меня эти инстинк­ты — вскакивания и хлопанья.

А в Путине привлекательна его моторность. Успел уже везде побывать, даже в мой родной Литературный инсти­тут заскочил, хотя там студентов и преподавателей всего- то вместе сотни полторы. Между прочим, мне рассказыва­ли, будто бы там ему кто-то попенял, что, мол, нехорошо было сказано «надо гадину истреблять на корню». Он при­знал и заметил: «Увы, культурки не хватает...» Что ж, сама нехватка, конечно, не радует, но откровенность заслужи­вает медали.

К тому же, Путин — не туп. Он хорошо обучаем. Может быть, лучше, чем Абрамович-Чукотский, восхищающий со­образительностью Березовского. Действительно, вспом­ните, Путин появился перед нами с ворохом нелепостей на устах. О вторжении чеченских бандитов в Дагестан ска­зал, что это, мол, зайцы с соседнего поля нагрянули, мы их в два дня перебьем. Потом поставил на одну доску Стали­на и Ельцина — как же иначе, дескать, ведь оба верховные главнокомандующие! При вручении наград солдатам взду­мал еще и поздравления от кремлевского чучела переда­вать. Культурка... Но, смотрите, уже избавился от умствен­ной хвори, подцепленной, скорей всего, от Анатолия Па­рижского.

Но вот встал патриарх и подошел к микрофону. Я вклю­чил диктофон. Речь предстоятеля была достаточно крат­кой. Главным в ней был, разумеется, призыв к смирению, терпению и примирению. Чего еще властям надо? Удивило своей бодростью такое заявление: «Еще недавно, каких- нибудь десять лет назад, подобная рождественская встре­ча здесь, в Кремле, была бы немыслима, но сегодня вместе с церковью и государственные деятели, и военачальники, и деятели культуры, врачи и учителя, политики и журна­листы...» Вообще-то говоря, представители всех перечис­ленных профессий собирались в Кремле или в Большом театре частенько всегда, в частности, и в пору Горбаче­ва, деятельность которого во главе государства вы, ваше святейшество, еще будучи тогда митрополитом, именова­ли «титанической». Правда, собирались не по случаю Рож­дества, а, например, по случаю очередной годовщины Ве­ликой Октябрьской социалистической революции, вели­кой Победы над врагом, грозившим гибелью Отечеству, по случаю юбилея Пушкина или Толстого, Глинки или Чайков­ского, Сурикова или Репина... Да что ж перечислять! Вы же сами, ваше святейшество, не раз бывали в Кремле и на го­довщине Октября, и на других празднествах.