По Южной и Центральной Африке

У водоема мы задержались до 15 сентября. Надо было обнести фургоны надежной оградой, так как вокруг мы видели множество львиных следов. Степь была выжжена, только кое-где пробивалась молодая травка, привлекавшая газелей. Они паслись, тесно прижавшись к земле, так что заметить их было почти невозможно. Когда мы подходили, проворные красивые животные вскакивали и удалялись торопливыми прыжками, решаясь оглянуться только с расстояния нескольких сот шагов…

Мы с Опеншоу решили поохотиться на газелей и незаметно для себя довольно далеко отошли от нашего каравана, который уже снялся со стоянки. Возвращались мы с пустыми руками, и тут перед нами внезапно появились две газели. Опеншоу выстрелил в ту, что была ближе, и повредил ей переднюю ногу у лодыжки, но газель ушла и на трех ногах. Мы пошли по следу и вскоре увидели, как она вышла из кустов, выстрелили, но оба промахнулись. Только третья пуля настигла животное — я угодил ему прямо в пах. Газель подпрыгнула и упала. Носильщиков с нами не было, и нам пришлось самим тащить убитое животное по страшной жаре; только через два часа, совершенно выбившись из сил, мы набрели в лесу на наших товарищей.

После обеда мы отправились по глубокому песку дальше и прошли еще 6 миль (всего с утра мы сделали 13). Миновав четыре неглубокие лощинки, мы расположились на ночлег в пятой, самой удобной. По дну ее извивалась речушка, которую окружала высокая густая трава, достигавшая там, где почва была илистой, не менее 2 метров. В этих местах водились разнообразные животные: еще в пути мы заметили стадо жираф (оно прошло в шестистах шагах от нас), а затем видели газелей, антилоп куду, буйволов, слонов, зебр или их свежие следы.

Речушка, близ которой мы заночевали, называлась Чечете. Она бежала тоненькой струйкой то по камням, то по заросшей тростником топи, образуя местами широкие заводи. Эти прозрачные заводи верхних притоков Панда-ма-Тенги, которые находятся на такой высоте, что туда не добираются крокодилы, составляют достопримечательность гористой местности близ водопада Виктория. Немало часов провел я здесь.

Вода в заводях спокойная, совершенно чистая: видно, что крокодилов здесь нет. С легким сердцем ложишься на траву и наблюдаешь жизнь под сверкающей гладью. Дно испещрено темными и светлыми полосами различной ширины, над ними несколькими ярусами поднимается сборчатая ткань водорослей, напоминающая нежные облачка на лазурном небе; слева, невдалеке от места впадения речушки в заводь, ткань гуще, ее хитросплетения похожи на лабиринты, образуют гроты; справа скопления водяных растений складываются в панораму, напоминающую разрушенную крепость. Вот гора, на ней четырехгранник главной постройки, караульные помещения, башня… Все они связаны стеной, в которой виднеется брешь — отверстие в нижнем ярусе водорослей, где проплывают рыбки, — оно походит на ворота в готическом стиле.

От дальнего берега до самой середины по дну выстроились темно-зеленые колонны; под водой они кажутся намного толще, чем на самом деле. Это стебли тростника, верхушки которого шелестят над водой. На поверхности заводи привлекают внимание три больших, блестящих листа, один из них украшен великолепным голубым цветком водяной лилии. Как мерцающая звезда, красуется он на зеркальной глади. У самого дна видишь растения, похожие на папоротник.

На первый взгляд кажется, что все это царство зелени дремлет, но еле заметное движение воды, причиной которого является впадающая в заводь речушка, заставляет растения колыхаться; быстрее, медленнее, потом опять быстрее и вновь медленнее раскачиваются стройные колонны из тростника; гроты и башни из водорослей дрожат; тянутся к речке длинные побеги растений, словно бы вознамерившиеся уплыть отсюда; водяные растения с желтыми цветами и папоротники распрямляются, устремляясь по временам ввысь, к голубому цветку, признанному властелину этого небольшого мирка, колышащемуся на зеркальной поверхности заводи, где днем его согревают лучи солнца, ночью охлаждает сумрак, утром освежает роса.

А как интересен животный мир водоема! У самого дна, поодаль от растений, дремлет несколько рыб, напоминающих полосатыми спинками наших окуней; они едва заметно шевелят плавниками и хвостовым оперением. Иногда из зеленого лабиринта выплывают небольшие длинноусые сомы; они идут парами, рядком или друг за другом, играя и резвясь. А что это за темное в желтую полоску существо, притаившееся в камышах на противоположном берегу? Змея? Да нет же: это легуан[38]; он подкарауливает мелких обитателей заводи, которые служат ему пищей. Все эти жучки и паучки живут кипучей жизнью. Одни, запасшись крохотным пузырьком воздуха, торопятся вниз, чтобы отдохнуть под листьями водяных растений, другие стремительно поднимаются вверх. Словно канатоходцы, балансируют по стеблям водяных лилий их личинки и куколки.