По Северо-Западу России. Том I. По северу России

Лесопильный завод, лежащий почти против города, — один из тех пунктов нашего северного побережья, из которого с давних дней прошло за границу огромное количество наших лесных материалов. Ныне действующая лесная компания приобрела завод в собственность в 1863 году за ничтожную сумму — 65.000 рублей; количество заготовляемого леса, с 1856 по 1885 год, — до 125.000 бревен, но бревнами он за границу не отправляется, их пилят, обращают в доски и отправляют в Англию в количестве 75.000 дюжин. Рейки, остающиеся с боков бревен, и обрезки концов идут, главным образом, на дрова. Бесконечно хуже и обиднее судьба спилков, получающихся в огромном количестве и лежащих кругом изжелта-белыми холмами. Подобно тому, как бросают в море внутренности трески, туши белухи и акулы, и еще недавно бросались туши китов, — опилки эти беспощадным образом сжигаются, чтобы не занимали места; мало, в самом деле, места на севере России! Из них можно бы добывать и уксусную кислоту, и другие химические продукты, и делать Древесную массу, но, говорят, устройство специального завода слишком дорого, жечь несомненно дешевле. И путники видели, как за заводом голубым дымком улетучивались значительные капиталы нашей небогатой капиталами России.

В описываемое время заготовленного леса лежало на заводе тысяч на шестьсот, преобладала сосна, но имелось немало и ели, которая в последнее время, вследствие оскудения сосны, начинает находить сбыт. Самая удаленная от завода доставка леса идет из Каргопольского уезда по рекам Моше и Онеге россыпью; у села Карельского поставлен затон, ниже — другой, подле Анды, откуда лес, связанный плотами бревен в шестьсот, спускается до Онеги. В Англию отпускается около двадцати четырех судов; для нагрузки имеются два парохода. Завод устроен хорошо; рабочих летом 500, зимой — 200 человек, для них устроена особая казарма; паровая машина — в 70 сил. Досок четыре сорта, пятый — брак, остающийся, конечно, для сбыта поморам, которые торгуют им в розницу.

В четвертом часу пополудни путешественники выехали в экипажах для осмотра замечательнейшей выставки, устроенной в Анде, верстах в 5 — 6 от города, на высоком, живописном берегу Онеги. Лошадей было достаточно, так что пословица, гласящая, что «во всей Онеге нет телеги», оказалась несправедливой. Дорога идет по правому, высокому берегу Онеги, то теряясь в лесу, то выбегая на самую кручу к реке, изгибающейся далеко внизу. В Анде, при впадении небольшой речки Анда, стоит бездействующий старый лесопильный завод. На высокой горе, на расчищенной площадке, в сплошном лесу, поставлен был красивый павильон, из которого открывался богатый вид на протекавшую глубоко внизу, вдоль обнаженных камней, Онегу и на лесопильный завод, видневшийся в поперечной к ней котловине. Сосна, ель, осина, береза, можжевельник образовывали кругом сплошные кущи, и множество народа в праздничных одеяниях теснилось близ павильона, образуя самые характерные живописные группы.

Главный интерес посещения Анды состоял в выставке, разбросанной по гористому лесу. Устроители задались счастливой мыслью представить охоту и рыбную ловлю — два главных местные промысла — в образцах, но не уменьшенных, не в моделях, а в естественную величину. Вся волнистая поверхность леса была изрезана берлогами, обставлена силками и тенетами; на более открытых местах во всю вышину и многосаженную длину протянуты были хитрые, очень сложные сети, мережи, мешки, затоны, заколы, практическую применимость которых можно было видеть на том, как случайно забежавшая в закол собачонка не могла выбраться на свободу и была освобождена только с великим трудом.