По Северо-Западу России. Том I. По северу России

Фабрика основана в 1815 году и вырабатывает пряжи, полотен и изделий на 700.000 рублей. Льнопрядильная и ткацкая действуют 50-сильной паровой машиной; для отбельной имеется машина в 20 сил: все аппретурные машины двигаются водяным колесом в 25 сил; рабочих на фабрике 1.000 человек; лен до 30.000 пуд. скупается в полу-обработанном виде в уездах Устюгском и Сольвычегодском, а главный сбыт изделий — обе столицы, ярмарки нижегородская и ирбитская. В том, что количество полотен, вырабатываемых на фабрике, велико, можно было убедиться еще издали, с парохода, так как поверхность одного из холмов была устлана белившимся полотном и напоминала солдатский лагерь; это отбеливание полотна производится не один, а несколько раз. Пряжи работаются здесь номерами, с 10 по 145, т. е. фабрика не производит самых толстых сортов, до номера 10, и не занимается вовсе батистовым производством, с номера 145 и выше. Из хорошо вычесанного льна производятся тонкие полотна, из оческов или пакли выделывают более грубые фламандские полотна — равентухи и коломянки. Все более тонкие сорта, все скатерти и салфетки делаются здесь ручной работой и машинами, т. е. ткацкий станок приводится в движение ногой, а челнок пропускается поперек пряжи посредством привода, подергиваемого рукой. Очень любопытно воплощение различных рисунков посредством картонажей с прорезными дырочками: чем сложнее рисунок, тем больше картонок. Все это производство должно быть отнесено к чистым, если исключить пакольную пыль в чесальной и запах хлора в белильной. Десять красных молотов, очень приличных размеров, заменяют собой прачек. Самая большая ширина пряжи, здесь выделываемой, три аршина; хорошая работница при сдельной плате получает 10 — 12 руб. в месяц; за пуд льна платят от 6 до 8 руб.

Все женщины, сидевшие за станками, была в пестрых платьях и имели на головах платки, повязанные тремя-четырьмя характерными, особенными способами. В том, что платок и грация его обвязки составляют здесь существенную часть наряда, можно было убедиться в устроенном на площадке, внизу перед домом хозяина, гулянье и пляске заводских жителей. Благодаря хорошей погоде, гулянье это удалось вполне. Смотреть с высокого балкона вглубь долины было очень приятно. Поперек площадки шла так называемая «улица», где выстроены были двумя длинными рядами мужчины и женщины, и, двигаясь медленно, как бы в раздумье, проделывали тихим, мерным шагом разные эволюции. Влево плясала молодежь, состоявшая из семейств лиц, заведующих заводом, и тут особенно красивы были синие шелковые сарафаны с серебром и изящные кокошники. Вправо, гораздо большим кругом, шел забористый пляс рабочих: посредине восседал «артист гармоники», и подле него на земле валялись десятки шапок, брошенных плясавшими парнями; шел трепак, гудела песня, встряхивались кудри, у гармоник позванивали особые музыкальные молоточки, прекрасно обозначавшие такт, шло угощенье пряниками, коврижками и фруктами.

Посетив, по пути к пароходу, заводскую школу на 150 человек, путники в 4¹

/₂

часа двинулись по Двине дальше.

От слияния Сухоны с Югом на протяжении 66 верст Северная Двина называется Малой Двиной; воды в ней достаточно, но Юг приносит с собой огромное количество песчаных наносов, образующих много кос и заструг, что не исключает также присутствия каменных гряд. В Большой Двине воды всегда много, но она имеет дурную привычку всех наших великих рек: разливается чрезвычайно широко и разветвляется часто рукавами; в ней тоже попадаются заструги в аршин глубины, мели её очень подвижны, и, кроме гряд, есть и одиночные; искусство лоцманов далеко не всегда предупреждает крушение пароходов. Движение грузов по Двине так деятельно, что в полной мере заслуживает содействия казны; существующих 453 вехи и 5 бакенов далеко не достаточно. Двину необходимо расчистить от камней в пятнадцати местах; нужно углубить стрежень её или подвижными щитами на судах, как это делается на Рейне, или железными граблями Быкова, действующими на Волге; новая обстановка бакенами и вехами необходима, и в этом смысле, впрочем, и действует наше Министерство Путей Сообщения. Так, оно на Волге достигло того, что лоцмана на этой реке становятся предметом роскоши и, пожалуй, уйдут в былое, подобно ямщикам старых почтовых трактов. На Двине лоцман, пока что, совершенно необходим, а наука здешнего лоцмана — практика, и, как тут выражаются, «тот не лоцман, кто не топил судов».

Двина, по верному замечанию Максимова, не осмыслялась ни в одной народной песне; нет ей хвалебных, ласкательных эпитетов, потому что уж слишком переменчива, и плыть по ней «не вольготно». Длина её 614 верст, и путникам придется ознакомиться с ней на всем протяжении.