По следу Каина

– Да кем он только не был, этот Семиножкин! – в сердцах махнул рукой полковник. – До войны в священниках значился, так как образование соответствующее имел, но в церквах постоянно не служил, всё при начальстве, на верхах держался, чуть ли не при самом архиерее; в народе не появлялся, на проповедях, на службе, в общем, писанием речей, выступлений архиерейских занимался, сам ездил по собраниям, заседаниям, как сейчас начали говорить у нас – форумам церковнослужителей, в Москве на какой-то их большой конференции побывал, даже выступал, показался главному, самому патриарху. В знаменитости выбился. По этой причине, что при церкви значился, не воевал, но после войны что-то произошло, рассказывали, жена у него была красавицей и жили они душа в душу, но начала она страдать неведомым недугом. Понятное дело, драгоценную супругу возил он по всей стране, по всем святым целебным местам: в Дивеево, Муром, Арзамас и, отчаявшись, на Камчатку забрался. Но, видно, от прогрессирующего, как оказалось, онкологического заболевания крови помочь не могло никакое чудо. Завёз он её на край света и домой оттуда привезти не смог. Там и похоронил, на чужбине, почернела в один день и сгинула.

– Ты такие страсти рассказываешь, Михаил Александрович, будто сам видел, – ёжась, передёрнул плечами Максинов. – Как удалось так скоро столько информации собрать?

– А вы его не помните, Евгений Александрович?

– На память не жаловался.

– Семиножкин Дмитрий Филаретович?..

– Погоди, погоди…

– Четыре года назад переполох нам устроил?.. Кража дорогостоящих старинных икон?.. Зимой дело было, неделю я сам шапки не снимал. Нас подгонял сам Думенков. Неужели забыли?

– Четыре года!.. Ну ты горазд на загадки, Михаил Александрович! Это тебе твой бог по сыску не забывать заказал, а нам… Иван Григорьевич, говоришь? Вон оно как! Как же! Выходит председатель облисполкома тоже его хорошо знал?

– Знал и дружил с ним, только особо не афишировал по известной причине. Думенков как раз с матерью мучился. В лёжку она лежала, болезнь того же рода подозревали, вот Семиножкин возле Ивана Григорьевича и объявился. Известное дело, старый человек, о вечном уже думала старушка, а к церкви при таком сыне разве можно!.. Семиножкин и консультировал, тоже повозили тогда болезную по разным местам..

– А с ворами мы тогда не подкачали, – генерал плеснул коньяка в рюмки, присел к столику, полковнику стул подвинул. – Быстренько вы их взяли. И продать ничего не успели.

– Мелкая сошка второпях досталась, Евгений Александрович, – покачал головой Лудонин. – Нам бы тогда…

– Но главный-то сидит, – перебил его генерал. – Этот?.. Дрёмов. Вот видишь, и фамилию я вспомнил! Сколько ему дали?

– До заказчика не добрались. Вот о чём я тогда жалел, и теперь кошки скребут душу. Да и Дрёмов недавно освободился условно-досрочно.

– Вот так значит, – пожевал губы генерал, но горевал недолго. – С другой стороны, вот тебе и подозреваемые! – он чокнулся рюмкой с полковником, не успевшим поднять свою. – Найди того уголовника и вспомни ему заказчика. Вполне возможно, что та же личность и отправила на тот свет коллекционера. У него побрякушки, конечно, остались. Похитили что-нибудь из квартиры?

– Пока трудно сказать определённо, но, несомненно, проникновение было, – полковник так до своей рюмки и не притронулся. – Одно точно, вместительный сейф, тщательно замурованный в стене комнаты и укрытый богатыми картинами, оказался вскрыт и почти пуст. Картина, скрывавшая тайник, изображала Иисуса Христа.

– Ты видишь в этом какое-то значение?

– Настоящий коллекционер ничего не делает просто так, сооружая потаённые закутки. Возможно, он таким образом обозначил главное, своё заветное хранилище, возможно, для наследников указал на случай внезапной смерти, возможно…

– Ну так в чём же дело? – не терпелось генералу, который уже морщился, закусывая кружочком лимона коньяк.

– Вдова категорически утверждает, что ничего не знала про сейф. Естественно, она и не может знать о пропаже каких-то драгоценностей, денег и других ценностей.

– Вот те раз! Хотя баба с воза, коню потеха.

– Нет. Сейф заметно подчищен, Евгений Александрович. От кражи нам не уйти. Убийство, конечно, совершено из корыстных побуждений. Я лично участвовал в осмотре. В сейфе несомненно хранились предметы особой ценности, возможно, древние церковные реликвии, уникальные иконы, деньги… Да мало ли чего могло быть у такого известного человека, всерьёз увлекающегося коллекционированием. Это на стенах квартиры у него утварь, радующая глаз, а в запасниках – для сердца блажь. Мы имеем дело со своего рода сумасшедшим народом. Им почему старший следователь Федонин стал заниматься?.. Семиножкин сам незадолго до смерти обратился с бумагой к Игорушкину с просьбой о принятии мер по розыску алмазного архиерейского креста – особой реликвии, пропавшей ещё в девятнадцатом году!

– А почему не к нам?