Читаем По теории вероятности 50 на 50 полностью

К слову, босиком по снегу – устраиваю я подобные практики. Первый раз я начала бегать босиком, когда ещё жила в городе. Нереальные впечатления! Я отчётливо помню свой первый раз. Это было так странно, так нелепо, так воодушевляюще свободно! Было где-то минус восемь. Я решила, что раз буду бегать босиком, утеплиться надо по полной. Я одела термоштаники, термокофту, куртку, шарф, шапку и красные варежки. И потопала босиком на лестничную площадку. Стоять босиком в лифте было странно и чуть неприятно, но десять секунд потерпеть можно. И вот я выхожу. Ступаю ногами на холодный мокрый снег. Я заранее не подготовила прогулочную программу и не знала, что буду делать дальше. И я решила пробежаться. Я жила в центре города. Большинство пешеходных дорожек посыпано солью или какими-то ещё реагентами, поэтому я бежала рядом, прямо по сугробам. Зимой темнеет быстро, и ласковый свет фонарей освещал дорожки. Мне попадались люди, не все замечали, что я бегаю босиком. Чаще всего люди поглощены сами собой и нет им дела до сугробных спортсменов. Правда один человек, когда я пробегала рядом, спросил всё ли у меня в порядке и не нужна ли мне помощь.

В общем, в этот раз я была в валенках, а ходить по сугробам в валенках всё-таки комфортнее. Солнце светило ярко. Мистер Мороз разукрасил мои щёки розовым цветом. В воздухе парила вкусная свежесть. И я шла навстречу приключениям! Хотя, по правде сказать, скорее на свидание с белками, потому что в нашем тихом деревенском лесу – какие ещё могут быть приключения? Я зашла вглубь небольшого леска, потанцевала, пообнималась с деревьями, оставила птичкам обед и собиралась выходить назад на полевую тропку, как вдруг поняла – я заблудилась! Хотя нет, заблудиться я, конечно, не могла, но то, что я не знаю, где я нахожусь, и что это не мой лес, а совсем чужое место, я вдруг поняла. Здесь даже пахло по-другому. Мой лес пах ледяной свежестью с древесными нотками, а здесь я отчётливо различала запах аниса или фенхеля. Я их путаю. И деревья другие. Они выше. Ну точно выше и больше. Я с удивлением и нарастающим беспокойством озиралась по сторонам.


– Заблудилась? – услышала я голос у себя за спиной. Я настолько не ожидала никого встретить, что несколько занервничала. Я обернулась. Передо мной стоял мужчина преклонных лет, в плотной крестьянской рубахе 19-го века, штанах такого же стиля и покроя, шапке ушанке и валенках точь-в-точь как у меня.


– Не знаю – ответила я и улыбнулась. Мне чуточку полегчало. Вид у него был уж очень добродушный.


– Не ожидал я, что у вас тут так холодно, а то пальто бы взял, и какой сейчас год? Кажется, я немного промахнулся. Сразу скажу – я джин.

Глава 2


– Джин? – переспросила я.

– По-вашему, будет волшебник.

– Волшебник, значит, – улыбнулась я, – и что, можете исполнить моё желание?

– Как раз, поэтому здесь я и оказался. Точнее почти здесь и почти поэтому. Я планировал познакомиться с тобой в прошлую твою жизнь, когда тебе было три года, но промахнулся с расчётами. Или Ангел Б поменял настройки… кхм, да, скорее всего так и есть. Наверное, пока я решил заскочить по своим делам, был созван экстренный Высший Совет и время поменяли, а меня предупредить не успели. Кхм… ну что ж, будем работать с чем имеем дело.

– Очень интересно! – я продолжала улыбаться, не веря сказанному. Уж очень обыденная была ситуация. Я, конечно, как любой нормальный обычный странный человек верю в волшебников. Но они должны быть… другие, по крайней мере, не в шапке ушанке.

– Я могу переодеться, – неожиданно сказал джин.

– Так вы что, мысли мои читаете?

– Читаю.

– Не нравится мне так, – сказала я обиженно.

– Да, это мало кому нравится, точнее, судя по моему опыту, большинству людей не нравится, они хотели бы читать чужие мысли, а свои хранить в тайне.

– Ладно, ладно. Раз Вы волшебник, я могу что-нибудь пожелать?

– Конечно, слушаю.

– И сколько у меня желаний? Три?

– Почему три? Нет, не три.

– А сколько? – не унималась я.

– А какое это имеет значение?

– Как же какое? Например, если одно, то тут нужно хорошенько подумать, выбрать, определиться! А если много, то это уже большой повод для веселья!

– У тебя много желаний, много.

– Ага! Тогда я хочу в Париж на 10 минут прямо сейчас!

Ветер вихрем ударил мне в лицо, всё вокруг закрутилось, завертелось и мне стало казаться, что я падаю в обморок. Наверное, когда падаешь в обморок так себя и ощущаешь. Я вот никогда в обморок не падала. Дожила до своих лет и так и ни разу. Меня даже это расстраивает чуть-чуть. По мне так, падать в обморок – это так романтично! Тургеневские девушки только этим и занимались, они падали в обморок от тугих корсетов, голода, избытка чувств, плохой погоды, да, в сущности, от всего на свете! Хотя подождите! Я, кажется, падаю в обморок прямо сейчас и по правде сказать, прямо сейчас совсем неудачный момент, я же с ребенком!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза