По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии

Анализ юридической литературы показывает, что, не­смотря ни на какие санкции, преступник не отказывает­ся от своей деятельности ( 1980; Личность преступника, 1975; 1985). Это позволяет нам выд­винуть предположение о том, что, по-видимому, для пре­ступника преступление имеет личностный смысл и во время совершения преступления актуализируются его смысловые установки. В юридической литературе действия преступника называют деянием (актом). В зависимости от вида преступления У.Чамблис выделяет экспрессивные и инструментальные деяния (см. 1979). Он считает, что экспрессивные деяния не поддаются удерживающему воздействию наказания, а инструментальные с большой вероятностью подвержены воздействию угрозы наказания и его исполнения.

Можно предположить, что в экспрессивных деяниях проявляется ослабление нормативной стороны личности преступника; в них в наибольшей степени выражаются смыс­ловые агрессивные установки его личности. В инструмен­тальных же деяниях проявления агрессивных установок остаются на операционном уровне.

Для проверки этого предположения мы обратились к модели ситуации фрустрации, положенной в основу мето­дики диагностики агрессивности С.Розенцвейга. Обычно под агрессией понимается действие, которое может при­нимать различные формы, но цель которого всегда состо­ит в том, чтобы причинить вред какому-то индивиду или тому, кто с ним отождествляется ( 1978).

Наиболее известной в психологии является теория фрустрации—агрессии, авторами которой являются И.Миллер, Д.Доллард, М.Дуб, Д.Мауер и Р.Сирс (см. Согласно этой теории, наличие агрессивного поведе­ния всегда предполагает существование фрустрации, а фру­страция всегда ведет к некоторой форме агрессии. Под фрустрацией понимается любое условие, блокирующее достижение желаемой цели. Агрессия определяется как по­ведение, цель которого — разрушить либо сместить фрустрирующий блок.

КЛевин и Т.Дембо в русле развиваемой ими концеп­ции групповой динамики показали, что кроме агрессии возможны и другие реакции на фрустрацию (см. 1975). Такие авторы, как А.Маслоу, С.Розенцвейг и А.Бандура, вполне резонно отмечают, что фрустрация не един­ственный фактор, приводящий к агрессии. Было показано, что сила агрессивного поведения возрастает с интенсив­ностью мотивации, связанной с фрустрацией, а побуж­дение к агрессивным действиям возрастает также в зависимости от близости объекта-цели в момент, когда возникает фрустрация с.81). Все это доказывает возможность исследования агрессивного поведения в си­туации фрустрации, значимость которой может варьиро­вать в зависимости от преобладания экспрессивности или инструментальности агрессии в установке испытуемого. Представляется возможным диагностировать смысловые и операциональные установки хулиганов и воров, адек­ватно применив определенную теорию и метод.

Все это и побуждает нас обратиться к проективной методике С.Розенцвейга и попытаться на ее основе опе- рационализировать представления об уровневой природе установок как механизмов, обеспечивающих устойчивость и направленность противоправного поведения личности. Мы не будем останавливаться на построении методики, а укажем лишь на то, что при подсчете в данном иссле­довании каждый ответ оценивался по выраженной им направленности агрессии: экстрапунитивности, интрапу- нитивности и импунитивности.

В исследовании принимали участие лица, осужденные по статье 206 УК РСФСР (хулиганы) и по статье 144 УК РСФСР (воры), а третья — контрольная — группа вклю­чала студентов МГУ и учащихся ФПК. Возраст испытуе­мых варьировал от 18 до 45 лет.

В данной работе показателями установок выступила направленность агрессии. Используя показатели экстра­пунитивности, мы диагностируем смысловые установки, которые сохраняют направленность деятельности.