По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи

Френкель схватил ружье, которое чистил, и выполз из палатки. Прямо перед ним стоял медведь, готовый на него напасть. Когда он бросился на него, Френкель спустил курок и уложил зверя единственной пулей. Затем, словно в убийстве медведя не было ничего необычного, он вернулся в палатку, чтобы закончить дела и поужинать. Позже, осмотрев мертвого медведя, мужчины пришли к выводу, что он был самым крупным и крепким самцом из всех убитых к тому моменту. Даже после того как они срезали 10 кг лучшего мяса, на скелете осталось достаточно пищи для чаек.

На следующий день, выйдя из палатки, путешественники снова оказались в белой мгле. Густые облака на небе, идущий снег и лед под ногами сливались воедино. Не отличая землю от неба, путешественники шагали на свой страх и риск. Андре написал:

Рельеф все менее проходим, и под свежим снегом не видно неровностей, на которых неожиданно подпрыгивают сани. Из-за озер с пресной водой, которые еще не замерзли, нам пришлось не раз делать крюк. За этот день я очень устал.

Я провожу разведку. Это очень сложно, потому что часто мне приходится преодолевать немалые расстояния по ледяным глыбам, между озерами и вдоль проток. Хуже всего скопления пресной воды, которые бесконечно петляют, образуя настоящие лабиринты. Обычно я забрасываю винтовку на плечо, когда отправляюсь на разведку, а Стриндберг и Френкель остаются меня ждать, дрожа от холода. Иногда они разведывают путь в одном направлении, пока я иду в другом.

Нам часто приходится преодолевать опасные переправы. Сани переворачиваются, а порой застревают, нависая над обрывом. «Лежи спокойно!» – кричим мы тому, кто падает, таща эти сани. И он лежит, удерживая сани, пока мы не приходим ему на помощь.

Часто они трудились целый день, но проходили не более полутора километров, с трудом передвигая сани по кошмарному рельефу. Главное было понимать, как адаптировать свои методы к постоянно меняющемуся ландшафту. Порой сани приходилось быстро перетаскивать по хрупкому льду, который мог в любой момент проломиться. Иногда нужно было аккуратно и медленно двигать сани, а затем осторожно поворачивать их вокруг своей оси, пока они балансировали на вершине гряды или ледяной глыбы. Нередко путешественникам приходилось с помощью лопат и топоров прорубать путь среди торосов и даже полностью разгружать сани, а затем передавать поклажу из рук в руки, таким образом перенося ее через непроходимые места. Им также случалось часами переправлять сани по воде, поставив на лодку. Когда же они вздыхали с облегчением, наконец высадившись на другом берегу, вдруг оказывалось, что тонкий лед там не выдерживает их веса. Их сани тотчас соскальзывали обратно в воду, а снаряжение и продукты промокали насквозь.

С каждым шагом и каждым торосом битва путешественников со льдом становилась все более отчаянной: голод и усталость лишали их сил, и все же они пробирались дальше и дальше на запад, надеясь добраться до Семи островов до наступления зимы.

21 августа они перестали готовить медвежатину на обед и стали есть ее сырой. «Почки, приправленные солью, на вкус похожи на устриц, – написал Андре. – Нам не хотелось их жарить. Сырые мозги тоже очень хороши». Но они сильно рисковали, ведь им было известно, что в мясе белых медведей часто содержатся личинки паразитического червя трихины, убить которые можно было, только если готовить мясо на протяжении нескольких часов. Распространяясь по телу, личинки из зараженного мяса лишают человека сил, вызывают тошноту, рвоту, диарею, жар, отеки и острую мышечную боль. При достаточно высокой концентрации личинок в сердечной мышце трихинеллез может привести к летальному исходу.