Франческо Сфорца – выдающийся военачальник – был силен, коварен и популярен, но его сын отличался скорее жестокостью, чем талантами. Неудивительно, что появились заговорщики, считавшие себя вправе освободить город от тирана (причем один из них принадлежал к роду Висконти). Они сделали это, напав на герцога примерно так же, как флорентийские заговорщики напали на братьев Медичи{1022}
. Мысль о неизбежном соперничестве за престол столь глубоко засела в головах миланцев, что, когда спустя почти два десятилетия внезапно скончался от болезни очередной Сфорца, его смерть приписали дядюшке герцога, который долго был фактическим правителем Милана при юном племяннике и, скорее всего, желал легитимировать свое положение. Ренессансный мир полагал, что даже убийство ближайших родственников находится в порядке вещей{1023}.Именно в кругу ближайших родственников разразилась трагедия, потрясшая в 1500 г. Перуджу и получившая название «Кровавая свадьба Бальони». Клан Бальони принадлежал к числу наиболее знатных фамилий города. В известном смысле его положение было похоже на положение рода Медичи во Флоренции. Он укрепился с помощью папы и стал наиболее влиятельной силой в городской политике. Получив благодаря Риму властные позиции, этот клан стал жестко противостоять Святому престолу. Бальони управляли совокупной военной силой, насчитывавшей примерно 2500 солдат. Однако этот мощный род обладал внутренней слабостью. В нем вызревал конфликт между различными ветвями{1024}
.Заговор против Бальони инициировался внешней силой, но реализовывался представителями младших ветвей рода. Непосредственным поводом послужила ревность. Некий молодой Бальони приревновал жену к влиятельному родственнику. В один «прекрасный» день молодые волки неожиданно напали на первых лиц рода прямо у них дома и смогли убить сразу четверых. Уцелевшие лидеры клана нашли возможность мобилизовать силы и уничтожить заговорщиков{1025}
. Тем не менее через несколько лет Святой престол сумел утвердиться в Перудже и сломить сопротивление ослабленных склокой Бальони{1026}.Подобные истории случались не только в Италии. У предков известного испанского конкистадора Эрнана Кортеса в середине XV в. произошел конфликт с другой семьей. Двух братьев убили за то, что они победили в игре в мяч, а проигравшим стало обидно. Мать погибших собрала друзей, погналась за убийцами, настигла их в Португалии, отрубила им головы, насадила на пики, привезла в Саламанку и бросила в церкви у могилы своих детей{1027}
.Нам сегодня хорошо видна «верхушка айсберга» – конфликты в элитарной среде. Трагедии, случавшиеся с Медичи, Пацци, Сфорца, Бальони, а также генуэзскими семьями делла Вольта и делла Корте, схлестнувшимися в XII в.{1028}
, и знаменитыми римскими родами Колонна и Орсини, постоянно враждовавшими друг с другом{1029}, получали известность как в ренессансной Италии, так и за ее пределами (вспомним, например, шекспировских Монтекки и Капулетти). Но то же самое происходило среди простых людей. Скажем, в южнофранцузской деревне Монтайю в начале XIV в. разыгралась вендетта между семьями местного кюре и жертв, которых он обрек инквизиции{1030}. А по случаю из жизни художника Сандро Боттичелли можно судить о бытовых конфликтах в «низах». Рядом с ним поселился ткач, установивший восемь станков, шумевших с утра до ночи и своей вибрацией раскачивавших дом. Боттичелли не мог нормально работать и был в ярости. Принудить ткача к компромиссу он сумел, лишь установив на верхушке дома большой камень, который от тряски мог рухнуть на соседское хозяйство{1031}.Бытовые конфликты в семье и на улицах дополняли картину. Избиение жен мужьями и изнасилования на дорогах были обычным делом{1032}
. Наверное, не случайно именно деятельность женщины – Екатерины Сиенской, наиболее почитаемой в Италии святой, – во многом связана со стремлением примирить враждующие кланы Сиены. В частности, как свидетельствовал Стефано Макони – ученик и биограф Екатерины, – ей удалось погасить вражду его семьи с двумя более сильными родами – Толомеи и Ринальдини{1033}.