«Под этим небом черной неизбежности…»

Кажется, что вечность в этом шумеЛистьев, никнущих к траве сырой.С каждым днем все тише, все угрюмейПод ущербной каменной луной.Ночь длиннее. Может это вечность?Я не помню, было ли вчера?!Там, в окне, горят и тают свечиИ не угасают до утра.Я читаю вслух стихотворенье,Странно рифмы в тишине звучат…Всех святых, всех душ поминовенье.Скоро снег. Слышнее листопад.

«Закатный свет и тающего снега…»

Закатный свет и тающего снегаПрозрачный отблеск на лице дрожит.

Синеющее, нежащее небоТускнеет. Значит скоро заснежит.Идешь тропинкой. Тихо и бездумно.Ужель опять в морозное стеклоУдарит веткой ветер многошумныйИ утром скажешь: снова замело!Но даже в этом тусклом повечерьиВесть о ином, какой-то тайный знак —И в жизни есть не только лишь потери,Не только суеверие и мрак!

«Двусмысленность второстепенных деталей…»

Двусмысленность второстепенных деталей —Летучие сумерки, ясность звезды.Когда-то мы здесь проходили, блуждали,Но ветер замел на дорогах следы.Какие-то ветки, сосновые шишки —

На ощупь песок сыроват и упруг.Но все это в общем осечки, ошибки,Какие-то странные вещи, мой друг….«Ходить воспрещается» — значит не надо?А вот мы пройдем, ни на что не смотряКакое убожество райского садаПод небом безжалостного ноября!1956

«Там столб. И на столбе луна…»

Там столб. И на столбе луна.Стихи с горчинкой. И холодный вихорь.Вчера, сегодня — здесь не будет тихоНад пустотой осенних эспланад.Там столб. И на столбе лунаДавно сидит, как старый вещий филин.

Сегодня мы с тобой не говорили.Я был один. И ты была одна.1958

«…И стихов прелестная бессмыслица…»

…И стихов прелестная бессмыслица,Как заката нежность, лес в снегу.Может впереди влюбленность числится,Но теперь — не знаю, не могу.Не могу поверить в несусветицу,Что и как. Все — беспредметный бред.Вон, в окне чужом, лампада светится.Возражаешь? Да, пожалуй, нет…1959

«Он неожиданно пришел…»

Георгию Иванову

Он неожиданно пришел —

Мой новый день. И я заметилТот желтый луч, что лег на стол,И стол вдруг стал высок и светел,И книги, пыльные на нем,Карандаши и писем связки —Все излучалось, все огнемГорело и меняло краски.Вот так и мы однажды — вдруг,Каким-то движимые чувством,Засветимся, расширим кругДавно затертого искусства.Освободясь от шелухиНенужных слов, в глухой тревоге –Напишем новые стихиО ветре в поле и о Боге.

Песнь варягов

Памяти Николая Гумилёва