Под каблуком у Золушки

Все просто как сговорились ругать её за принятое решение. Данка жужжала мухой, мама высказалась, даже отец и то неодобрительно крякнул, почесав свой затылок. Даже к тому, что они расписались в тайне все отнеслись спокойнее, чем к тому, что она до сих пор не призналась Кайрату про беременность.

— Ладно, пойдём, — кивнула она Ангелине. — Уже и спина болит, и парня жалко, что слоняется за нами с таким скучающим видом.

— Ну, мы тут не для его удовольствия, а для твоего, так что ты за парня не беспокойся. У него работа такая.

Чем дольше Оксанка общалась с командой Кайрата, тем больше понимала за что он их всех так ценил. Вот Ангелину, например, за прямоту. Она одна могла дать ему в лоб, что весьма отрезвляло.

Таню Кайрат уважал за молчание, непрошибаемую уверенность в себе и насмешливый цинизм. Красивая плохая девочка — назвала её Оксанкина мама. Таня помогала Оксанке с письмами, которые она переводила для Кайрата, потому что Оксанка хотела быть в курсе всего, а ещё она к ней прикипела за дни, проведённые в офисе «Золушки». И что бы там у них с Кайратом не было, Таня была его другом. Иногда это даже больше, чем семья.

— Говори помедленней, — возмущалась Оксанка.

Она под Танину диктовку записывала перевод.

— Так пиши быстрее, — отвечала Таня, зевая и почёсывая голые ноги. — У меня и кроме тебя ещё есть дела.

— Неправда, сегодня ты должна быть весь день в моём полном распоряжении.

— Всё то она знает, — снова зевнула Таня.

— Скажи, — отложила Оксанка свои записи и достала из папочки, что оставил ей Кайрат, фотографию. — Это кто?

— Написано же. Судовой врач, — ткнула Таня пальцем в подпись под распечатанным снимком парня с родинкой над бровью.

— А он тебе никого не напоминает?

— Ну, разве что актёра одного, — посмотрела она без энтузиазма. — Как же его зовут-то? Страшненький такой. Ах, да, Брэд Питт.

— Таня, я серьёзно. Вот смотри, — она закрыла пальцем родинку. — Это убрать, волосы зачесать назад, бородку рыжеватую клинышком, очёчки в тонкой оправе.

— Погоди, погоди, — наконец, загорелся в её глазах интерес. — Ты про Козлобородого?

Она прикрыла всё ненужное ладонями, оставив только глаза.

— Точно, ведь на коуча нашего похож. На какую тему мы там последний тренинг слушали?

— Искусство торговать, — напомнила Оксанка. — Мы ещё возмущались на кой нам-то, ведь мы закупёры.

— Да, я и не слушала его. Тем более вещи говорил банальнейшие. Их Том Хопкинс лет пятьдесят назад уже озвучил, — убрала руки Таня.

— А акцент? Помнишь его акцент?

— И, сука эта толстозадая ведь к нему тоже клеилась.

— Инночка?

— Ага, клизма эта дырявая.

— Она уже дома, кстати? — Оксанка улыбнулась, подозревая в Тане скорее ревность, чем праведный гнев.

— Нет, что ты. Там аппарат Елизарова у неё на одной ноге, гипс на другой. Пока не снимут, будет в больнице загорать. — Таня потянулась за своей сумкой, а потом встала, накинув на плечо длинную лямку. — Не хочешь её навестить?

— Нет, — встала Оксанка. — Но поеду.

Эта девица с повисшими сосульками грязными волосами и чёрными кругами под глазами мало походила на круглощёкую Инночку. Но пришедшим гостям, как ни странно, обрадовалась.

Назаров оплатил девушке индивидуальную палату, и это оказалось для неё худшим наказанием, чем лежать в тесноте и вони общей — поговорить не с кем и по каждой мелочи приходилось дёргать дежурную медсестру.

Это она им поведала, пока Таня поправляла ей подушку, а Оксанка открывала окно, чтобы её не стошнило от запаха мази Вишневского или какой другой такой же резкой гадости.

— Вот уж вашего нашествия так точно не ожидала, — разрумянилась Инночка толи от стыда, толи от свежего воздуха.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, татаро-монгол, саранчу или рок-фестиваль, — подвинула к ней свой стул Таня. — Но мы здесь по делу, а не ради твоего удовольствия.

— Вы же обе уволились, — не понимала девушка.

— Не важно. Скажи, помнишь был у нас как-то тренинг, и вёл его такой смазливый тип с козлиной бородкой?

— Оскар? — расплылась в улыбке Инночка.

— Оскар, — всплеснула руками Таня. — А фамилия у этой кинопремии есть?

— Кажется, Вуд. Я не спрашивала, но его так представили.

— А о чём ты спрашивала?

— Откуда он приехал. Где живёт его семья. Трудно ли было освоить русский язык. Да, много о чём. Мы же встречались. Ну, пару раз в кафе посидели. А потом он с этой дылдой из бухгалтерии вроде встречаться начал.

— Юля, наверно, — подсказала Оксанка. — Стройная такая девушка, светленькая. Очень симпатичная.

— Да, да, с Юлькой. Но вроде тоже не заладилось у них. Потому что он какой-то странный. Водит всех в одно и то же кафе, садится за один и то же столик, и никогда не смотрит в глаза. Всё время по сторонам.

— А кафе называется? — встала Таня, как будто всё уже узнала.

— «Солёный пёс». Он говорил, оно на английский паб похоже.

— По родине, значит, скучает. Ну, ну, — кивнула она. — Ладно, пока!

— Поправляйся, — Оксанка тоже встала и пошла к двери.

— Что даже спасибо не скажете?

— Так тебя смотри уже как красиво отблагодарили, — повернулась Таня. — И всё за то, чтобы думала, прежде чем беременных женщин обижать, да к чужим мужикам цепляться.