Под покровом небес

— Смотри-смотри, Лукич, они, кажется, уезжают, — сказал Гришка.

Лукич посмотрел в бинокль: первым уезжал районный прокурор, вслед за ним выстраивалась колонна из бронетранспортера и двух росгвардейских «пазиков». Он перевел бинокль на Торбу. Торба бежал к бульдозеру, за ним Бритый и Кабан. В легкой дымовой завесе — видимо, запал дымовых шашек подходил к концу — нестройной цепочкой шли с охотничьими карабинами наперевес бывшие боксеры и борцы. Торба забрался в кабину бульдозера, оттолкнул бульдозериста и, неумело манипулируя рычагами, направил бульдозер в сторону Большого хребта.

Бритый, Кабан и шестеро бывших спортсменов отстали. Бульдозер, миновав ровное пространство, спустился в Сухой лог. Надсадно ревя, выпуская черные клубы дыма, он выполз из лога и начал карабкаться по склону, срубая молодую поросль.

А небо к вечеру посерело, нависло над самой головой, и вдруг подземный гул зазвучал мощно, зловеще. И удар, от которого, казалось, должна расколоться сама Земля, шибанул со всей немыслимой силой.

И Большой хребет стал еще выше, склоны круче. И снег, наваливший за эти дни, начал бесшумными лавинами скатываться с этих крутых склонов, сметая все на своем пути. Лукич увидел, как лавина, словно гигантская волна, смыла ревущий от напряжения, карабкающийся вверх по склону бульдозер. И в следующий миг Большой хребет со всем, что на нем было: тайгой, избушками, Большой рекой, их деревней, вдруг плавно, словно гигантский ковер-самолет, воспарил в небо, а внизу осталась лишь плоская подложка. Ровная, как стол, безлесая, на которой, словно саранча, стрекотали, пожирая остатки жесткой сухой травы, люди, которые отсюда, сверху, и на людей-то были непохожи. И среди них один, больше похожий на торбу, чем на человека, размахивал руками, направляя роботов-дровосеков на поиски ускользнувшей добычи.

Лукич в изумлении перекрестился и увидел на небе улыбающийся лик Пресвятой Богородицы. И крестик на его груди под нательной рубахой вдруг зашевелился, защекотал, словно играя. И он понял, что его Мир несокрушим и вечен. Как вечны луна и солнце, как вечны звезды, как вечна любовь к своей земле.

Послесловие

Праздничный стол накрыли во дворе дома. За спиной жениха в строгом темно-синем костюме, белой рубашке, но без галстука — рыжая большая борода все равно бы закрыла его, и невесты в белоснежном свадебном платье, купленном в свадебном салоне в городе, цвели яблони. Такого цветения Лукич уже не помнил много лет. Казалось, что это и не его сад, а какое-то бело-розовое облако опустилось с небес на землю. И аромат. Еле уловимый, но ни с чем не сравнимый: нежный, тонкий. Не таежный.

За столом сидели родители жениха, родители невесты — Полина с мужем, гости: Гришка с Клавдией, Лама с внуком Мергеном, Семен, Юрий Анатольевич — врач анестезиолог из областной больницы — с женой, старший оперуполномоченный управления уголовного розыска капитан Блинов. Для старовера Прокопия и его семьи, которые из-за землетрясения не смогли уйти в верховья Большой реки, накрыли отдельный стол — они пришли со своей посудой.

Клавдия в нарядном платке, накинутом на плечи, концы которого прикрывают уже округлившийся живот. Гришка заботливо наложил ей тарелку салатов:

— Раньше ты была Клавкой, а теперь Клавдия, — нежно говорит он.

Солнце брызжет с синего высокого неба, но еще не очень жарко. Конец апреля, и яблони цветут. А цвет к похолоданию.

— Может, начнем? — спросил Вовка.

— Ишь, не терпится! — засмеялся Гришка.

— Да тише, ты, — добродушно сказала Клавдия.

— Слово предоставляется отцу жениха — Сергею Лукичу, — улыбаясь, сказал Вовка.

Лукич негромко крякнул, поднялся с лавки, взглянул на сидевших за столом, немного оробел, потрогал небольшой шрам на затылке, полученный при падении на камень во время землетрясения. Неожиданно зазвонил его мобильный телефон. Лукич похлопал себя по карманам, извлек телефон из внутреннего кармана пиджака, нажал кнопку приема.

— Слушаю.

— Добрый день, Сергей Лукич! Если слушаешь, значит, наши спецы уже подключили антенну. Поздравлять я буду позже, а сейчас принимайте подарок молодоженам. — На том конце связи замолчали. Лукич недоуменно убрал телефон от уха, посмотрел на него — может, отключился. И в это время услышал необычный звук. Он повернул голову в ту сторону, откуда шел этот нарастающий звук, и увидел летящий к ним вертолет. У него под брюхом, на длинных стальных тросах висел зеленого цвета блестящий на солнце военный «уазик».

Вертолет завис над улицей, плавно опустил автомобиль перед домом Лукича, из вертолета на лебедке спустился человек, отцепил «уазик» от тросов, тем же путем ретировался обратно. Вертолет взмыл вверх и через минуту-другую скрылся на горизонте.

— Сергей Лукич, — раздался голос в телефоне, — получили подарок?

— Да, — ошарашенный происшедшим, сказал Лукич.

— Да, Сергей Лукич, у вас много гостей посторонних?

— Нет, все свои. Вы не знаете только родителей невесты и Юрия. Он врач, из областной больницы, ну и старшего опера Блинова, — ответил Лукич. — Вы не волнуйтесь, Михалыч, места хватит на всех. Мы стол во дворе накрыли.