Под сенью Дома Блэк...

– Будь мне наплевать на твои чувства и на твою жизнь, я бы не стоял здесь, – сказал я ему, в свою очередь не смотря на него. – Я бы не стал тебя искать, рыская ночами по всем злачным местам Лондона, рискуя жизнью. Я чуть с ума не сошел, представляя, что с тобой сделает Сивый. Да, я сорвался, нацепив на тебя этот ошейник. И я его не сниму, даже не надейся. Не хочу, чтобы ты умер во славу бредовых идей Дамблдора! Я тебя никуда не отпущу, ясно? Ты любишь рисовать – так рисуй, любишь читать – к твоим услугам библиотека, хочешь – болтай с девчонкой, которая третий день на меня злится из-за тебя. Кстати, у нее глаза на мокром месте уже неделю. Уизли повстречала, которые украли драгоценности ее матери...

– Что?! – вскинулся Луни, сбрасывая с себя холодную отстраненность во время всей моей речи.

– Да-да, ты много пропустил, пока был неизвестно где и прятался в этой комнате. Так что кончай с этим. Я утешать сопливых малолеток...

– Сириус, как ты можешь...

– Могу что?

– Какой же ты...

– Жестокий?

– Черствый, – тихо заканчивает он.

Я пожимаю плечами.

– Для меня есть ты и Гарри, а все остальные меня не интересуют. Если тебя так волнует девчонка, так займись ей сам.

– Она твоя жена...

– Да неужели? А я этого хотел? Или этого хотела она? Мне все равно, что с ней. Сколько раз я должен повторять, что для меня важны только...

– ... только я и Гарри, – обрывает меня Луни, раздраженно передергивая плечами. – Я понял. Можешь не повторяться.

– Вот и отлично, что ты это понял. А теперь давай притворимся, что ссоры не было, что все как прежде?

– Как прежде? – глухо переспросил Луни.

– Именно. Все как прежде... как в детстве. Когда я, и Джей, считали тебя своим младшим братишкой... Старшие же должны заботиться о младших? Должны... я принес тебе краски...

– Сириус...– отчаянно простонал Рем, закрывая лицо ладонями.

Он обреченно сник в кресле, демонстрируя мне всем своим существом полную беспомощность. Глупый, глупый Луни... что же ты сопротивляешься?

Он чуть вздрогнул, когда я склонился над ним, чуть сжав его плечо. Аромат русых волос, схожий с пыльным осенним лесом, щекотал мои ноздри.

– Я хочу заботиться о тебе. Забота... разве это преступление? – прошептал я над ним, чувствуя, как он застывает. – Подумай об этом. Ты нужен мне. Ты никому не нужен так, как мне... и Гарри.

Я выпрямился и хлопнул в ладоши. Тут же явился Кикимер, который тут же ожег меня угрюмым взглядом.

– Принеси в комнату ужин.

– Да, хозяин...– прошипел эльф, и тут же исчез.

– Поешь, Рем. Не стоит пропускать ужин. Завтра мы отправляемся в Косой и ты идешь с нами.

– Зачем? – хрипло спросил он.

– Тебе нужна одежда. И не спорь. Старший заботится о младшем, помнишь?

Рем смотрел на меня так, будто не узнавал... а потом закрыл глаза и обреченно кивнул.

– Вот и славно, Рем... вот и славно...

... Сириус, довольный разговором, покинул комнату Ремуса, даже не подозревая, что творится в душе у Луни.

Безумие... именно этот диагноз, пугающий, вымораживающий душу, жег Ремуса. Сириус стал безумцем в его глазах. Безумцем, от которого хотелось сбежать на край света, но... Ремус не мог этого сделать. Не из-за ошейника. Нет! Всегда можно попытаться самому уйти... из жизни. Но если он уйдет, то Гермиона останется один на один с НИМ. И никого не будет рядом, чтобы отвлечь безумца от нее.

Ремус обреченно понял, что попал в ловушку.

... На следующее утро Сириус, Ремус и Гермиона покинули дом на площади Гриммо. Сириус не желал привлекать к себе внимание, а потому надел безликую серую мантию с капюшоном, что очень напоминала мантию невыразимца. В Косом переулке чары, искажающие истинный облик, долго не держались. Все дело было в защите переулка, под которой долго "жили" лишь чары гламура, но Сириус не мог ими воспользоваться. Он все-таки мужчина, а не красотка-блондинка. Потому он и решил претвориться невыразимцем. К ним лишний раз не подходят. Ибо нафиг, проблем не оберешься...

Месье Лавулье, конкурент и злейший враг мадам Малкин, с последним был всецело согласен. Поэтому, когда в его лавку вошел "невыразимец", сопровождаемый известным месье Люпином (чья болезнь была ему известна) и юной леди, ему стало как-то очень неуютно в его собственной лавке. Какой-то она ему мрачной показалась...

Две его помощницы и племянник-лоботряс, которого он упорно пытался натаскать в своем ремесле, дружно вытаращили на вошедших глаза, дружелюбно и враз оскалившись нервными улыбками.

Ремус аж споткнулся от такого приема.

– Ч-чем м-мо-гу слу-у-жить, господа? – проблеял месье Левулье, смотря на невыразимца.

Кашляющий, отрывистый смех был ему ответом.

– Не волнуйтесь, месье, – весело ответил ему невыразимец, скидывая капюшон с головы, и у месье нервно дернулся глаз. Перед ним стоял сам Сириус Блэк, опасный преступник, которого недавно признали невиновным, и который неожиданно оказался ко всему еще и невыразимцем! – Мы не стребуем с вам ничего, что обычно требуют от вас самые дорогие клиенты.

Последнее было сказано с особым значением.