Под стягом Святослава

Санджар выпучил глаза от удивления:

— А кто же взял под свой бунчук все хазарское войско?

— Это пришлось сделать мне. — Джурус болезненно поморщился.

— Так! И ты, значит, целый день отступал. И урусов ты не раздавил. А ведь их перед тобой вдвое меньше числом и они не за стенами крепости, а в открытом поле!

— Ты теперь здесь! Ты старший! Земли эти твои. Ты и дави урусов, которых вдвое меньше числом и которые, как ты говоришь, в поле! Я могу вести в бой один тумен, все войско водить не умею, — обиделся Джурус. — А что было делать, когда некому стало направлять могучую хазарскую силу? Я сделал все что мог!

После этого Джурус подробно рассказал тархану о событиях догоравшего кровавым огнем дня.

— Ты славный бек! — похвалил его Санджар. — Прости меня, я погорячился… Что сейчас делают урусы?

— Вал насыпают.

— Это хорошо. Поедем посмотрим.

Эльтеберы погнали коней к вершине древнего скифского кургана. Отсюда в свете угасающей зари были видны и руссы, и река, и крепость Саркел.

Санджар долго разглядывал окрестности. Быстрый ум полководца подсказал ему, что надо предпринять для победы над врагом.

— Там, вправо по берегу, что темнеет? Во-он, полоса широкая!

— Это заросли сухого камыша.

— Та-ак! Это хорошо… Созови беков на совет! Где твоя юрта? Поехали.

Колюта в точности выполнил поручение тысяцкого Рубача: Селюк был высажен на берег к хазарам. Два дозорных богатура остановили челн в тридцати шагах от прибрежных кустов и, грозя нацеленными стрелами, долго пререкались с купцом. Наконец решили, что Селюк высадится один на открытом месте, а челнок с Колютой отплывет и будет ждать. Так и сделали. Разговор дозорных хазар с Селюком происходил на глазах русса. Он видел, как в жадных ладонях воинов исчезли несколько монет. После этого купец отошел под охраной одного богатура к кустам, а другой остался на берегу и поманил гребца к себе. Тот подплыл. Дозорный, весело осклабясь, сунул в руку Колюте нож со сломанным лезвием.

— Это знак! — сказал кочевник по-русски. — Селюк говорит, ты знаешь, кому его передать. — Хазарин махнул рукой. — Прощай, урус-богатур!

Колюта мрачно усмехнулся, кивнул. Степняк снова весело обнажил зубы:

— Скажи, кто тебе на лице такую рану сделал? Может быть, я? Ха-ха-ха!

— Тот, кто сделал, кости воронам подарил! — хмуро ответил русс, когда челн уже отплыл от берега.

— Эй, урус! — опять окликнул его хазарин. — Меня зовут Баратан-богатур. Я хотел бы встретиться с тобой в бою. Моя сабля сделает тебе такую рану, что твоя голова долго будет искать твое тело! Ха-ха-ха-ха!.. Скажи свое имя, если ты не трус!

— Колюта-сотский! Мож, слыхал?

— Какой Колюк? Не тот ли, который у города Пуресляба пленил Казаран-эльтебера?

— Он самый!

Баратан-богатур схватил лук, намереваясь сбить невозмутимого переяславца меткой стрелой в воду.

— Не сметь! — остановил его жесткий голос Селюка. — Убери лук! Иначе глупость твоя будет стоить жизни такого чело…

Купец поперхнулся на последнем слове, поняв, что в гневе чуть не раскрыл имя кагана-беки Великой Хазарии.

— А ты плыви скорей! — крикнул Селюк руссу. — Зачем испытывать судьбу? Хазарская сталь остра. Не стремись лишний раз испытать ее на себе. Плыви скорее, и пусть Тенгри-хан укажет тебе кратчайший путь к цели! А ты, — он обернулся к богатуру, — побереги свою глупую башку и встань там, куда поставил тебя твой начальник!

Баратан, ворча, опустил лук. Челнок с руссом ходко поплыл вверх по реке, прижимаясь к правому берегу…

Вскоре Колюта был в боевом стане руссов, где быстро отыскал Святослава. Князь-витязь сидел на берегу в окружении воевод и тысяцких.

— Козары нынче ако осы. Я полагал, что мы в один день сыграем с хаканом смертную пляску. Ан нет! Видно, не единым днем дело ратное решится! — услыхал Колюта характерный басок князя. — И все ж главное мы нынче свершили: смогли высадиться, отринуть напор всей козарской орды, побили многих, а теперь вал земляной с крепостцами ставим. Этот заслон комонникам никак не одолеть. А значит, и победить нас хакан-бек не сможет. Значит, ему биту быть!

— Комонники завал не возьмут, то верно, — сказал старый Асмуд. — А ежели козары пеши на приступ пойдут? Тогда как? Воев у хакан-бека не исчислить!

— Козарина только копьем аль мечом с коня ссадить можно, — усмехнулся высокий витязь с перевязанной толовой, и только по голосу сотский узнал Добрыню. — Только мечом, — повторил витязь. — Сам степняк и нужду с седла норовит справить. Мыслю, до утра сполоха ждать нечего!..

— Слово к великому князю! — решился наконец подать голос Колюта.

— Подойди! — приказал Святослав.

Сотский подошел. Его узнали.

— Ну как там у вас, пред стенами Белой Вежи? — сразу же спросил князь.

— Два раза рубились. Особливо зло схватились недавно. Сеча настолько горяча была, што едва половина воев наших на ногах осталась. Иные полегли, другие раны свои тешат…

Колюта подробно рассказал о битве на острове. Святослава восхитил подвиг Ядрея, когда тот решился отринуть единственный путь к спасению — в ладьях. И тут же князь расхохотался, узнав, что тот за выкуп согласился стать заложником у хазар.