Под тенью века. С. Н. Дурылин в воспоминаниях, письмах, документах

Сердечнейшие поздравления с днем рождения и присуждением докторской степени, которая лишь в малой мере подытоживает все, что Вы внесли в познание литературы, театра с тем жаром подлинной влюбленности в искусство, которую еще и еще раз мы почувствовали в Вашем выступлении о «Чайке». Спасибо огромное за самое выступление, и за то, что, несмотря на нездоровье и адскую жару (вот уж поистине была «горячая дискуссия»!), Вы сочли необходимым для себя передать аудитории свои раздумья о спектакле. Очень хочется в дружеской обстановке продолжить начатую беседу.

Душевный привет и наилучшие пожелания сил, здоровья, новых больших дел — и от Аллы Георгиевны, и от меня, и от всех наших товарищей по театру.

Привет и поздравления Ирине Алексеевне.

Сердечно обнимаю Вас Ваш А. Таиров

[Далее от руки приписка А. Коонен:]

Горячо присоединяюсь к словам и объятью Таирова и мысленно поднимаю бокал за Вашу неизменно молодую и вдохновенную взволнованность на полях сражений за правду и подлинность в нашем искусстве. Ваша Алиса Коонен[493].

* * *

Дорогой Сергей Николаевич!

Большое спасибо за письмо и статью[494]. Прочел я ее с очень большим интересом и с неменьшим удовлетворением.

Я очень рад, что наша работа нашла в Вашем лице такого замечательного критика и толкователя. Вот такая критика, которая разгадывает творческие замыслы театра, действительно нужна и помогает театру в его работе. За это я очень и очень благодарю Вас. А как читатель я восхищаюсь блестящей тонкостью и остротой Вашего анализа и прекрасным строем всего Вашего исследования. Очень хочу, и думаю, что мы это осуществим непременно, чтобы Вы прочитали Вашу работу на труппе. Это будет для нее очень важно и полезно. <…> Дружески Ваш А. Таиров[495].

Киев

В конце 1940-х годов Дурылин начал тесно общаться с театроведами Киева, ездить туда собирать материалы для задуманной книги о Марии Заньковецкой, читать лекции, писать рецензии на спектакли и участвовать в их обсуждении, консультировать режиссеров и актеров. Он выучил украинский язык и вполне прилично говорил на нем. Язык ему был необходим для работы с документами в архивах. Последний раз он побывал в Киеве за два месяца до смерти, в октябре 1954 года. П. И. Тернюк во вступительной статье к книге Дурылина «Мария Заньковецкая» (Киев, 1982) приводит благодарственные записи Сергею Николаевичу за его внимание к украинскому театру, за его консультации и лекции Максима Рыльского, Амвросия Бучмы, Гната Юры, Натальи Ужвий… О встречах с Дурылиным, его работе в Киеве подробно пишут в своих воспоминаниях Н. А. Прахов и П. И. Тернюк.

Прахов Николай Адрианович[496]

Прахов Николай Адрианович (1873–1957) — художник, искусствовед. Работал в области декоративно-прикладного искусства. В творчестве Прахова заметно влияние М. А. Врубеля, о котором он написал книгу. Автор работ по изобразительному искусству и мемуаров[497]. Часто жил в Абрамцеве под Москвой, где писал этюды и сочинял рисунки для резьбы в Абрамцевской столярно-резчицкой мастерской. Сын Прахова Адриана Викторовича (1846–1916) — историка искусства, археолога и художественного критика, организатора работ по внутреннему оформлению киевского Владимирского собора, к которому он привлек В. Васнецова, М. Нестерова, М. Врубеля…

Светлой памяти Сергея Николаевича Дурылина

(Киев. 14 декабря 1954 — 5 февраля 1955)

<…> Во все, что говорил и делал Сергей Николаевич Дурылин, он вкладывал весь пламень своего сердца, и нет ничего удивительного в том, что сам так рано сгорел. На осторожные замечания друзей, что надо поберечь себя, он неизменно отвечал: «Так надо, надо успеть высказать все, что знаю, надо передать эти знания другим». Хотел зажечь других — и сам сгорел.

* * *

Мы познакомились заочно. Однажды, неожиданно, я получил из Москвы письмо от Михаила Васильевича Нестерова, в котором он просил «помочь его другу в литературной работе и сообщить, что знаю о Михаиле Александровиче Врубеле». Конечно, я откликнулся тотчас же на такую просьбу и написал то, что знал о самом Врубеле, его работах в Киеве, чего нет в печати, — и послал Михаилу Васильевичу. Скоро получил ответ с благодарностью от него и от самого Сергея Николаевича. Сейчас же ответил ему, добавив кое-что о Врубеле, что позабыл написать в первом письме.