Под тенью века. С. Н. Дурылин в воспоминаниях, письмах, документах

Только тот, кому посчастливилось видеть Сергея Николаевича во время его приездов в Киев, может представить себе, сколько жизненной энергии таилось в глубине его больного, но пламенного сердца, горячо отзывавшегося на все явления художественной жизни, и как он охотно помогал каждому, кто обращался к нему за советом или критическими замечаниями, форма которых носила характер не профессорских наставлений, а напоминала товарищескую беседу. Это сразу сближало его с новыми людьми разных возрастов, чувствовавших себя с ним свободно и легко с первой встречи и знакомства. Каждый приезд на Украину Сергея Николаевича превращался в «праздник сердца» для его друзей, старых и новых знакомых. <…> Вот почему всегда его встречало на киевском вокзале много друзей, а провожало еще больше!

<…> Для Сергея Николаевича Дурылина отдых заключался обычно в общении с природой, которую он знал и любил, как немногие занятые люди. Помню, на вечер 30 мая 1952 года в Союзе художников был назначен его доклад «О жизни и творчестве М. В. Нестерова», а утром этого дня он предложил нам прокатиться «куда-нибудь за город, подальше от шума и поближе к природе». Поехали по новой дороге над Днепром и заехали на так называемую Аскольдову могилу. Вышли из машины прогуляться среди зелени и были встречены звонкими трелями какой-то маленькой птички. «Зяблик! — радостно воскликнул Сергей Николаевич. — Да как же ты, милый, попал сюда, на Украину, в Киев, из наших северных краев?..» А просто «птичка» для городских жителей, его спутников, точно обрадованная таким приветом, перепорхнула поближе и залилась трелями еще громче и звонче… «Спасибо тебе, милый зяблик, за то, что порадовал нас своим пением! До свидания!»

Лекция в Союзе художников Украины, посвященная девяностолетию со дня рождения Михаила Васильевича Нестерова, прошла блестяще. По настоянию Сергея Николаевича и влечению сердца я принял в ней большое участие. «Как мы хорошо исполнили с вами наш дуэт!» — сказал Сергей Николаевич, обнимая меня под бурные знаки одобрения слушателей лекции.

Блестяще прочитанная Сергеем Николаевичем лекция о знаменитой украинской артистке Марии Константиновне Заньковецкой вызвала отклик, привлекший его снова в Киев. Украинское издательство «Искусство» предложило расширить сообщение и написать о ней большую книгу. С этим заказом он уехал в Москву. <…> А 18 июня 1952 года пишет: «Я приехал в Москву, и тут мне преподнесли 2 адреса родственников Заньковецкой. Хоть возвращайся в Киев!» Как-то так случилось, что никто из киевлян не подумал сообщить Сергею Николаевичу о том, что в нашей столице есть Театральный музей, а в нем обширный «Архив» М. К. Заньковецкой. Получив от меня эти сведения, посланные вдогонку письмом, он сейчас же выписал из Харькова книги о Заньковецкой, украинский словарь и стал читать пьесы, в которых она играла.

* * *

Усердно работая над книгой о Заньковецкой, по временам снова болея и еще не оправившись от ряда недугов, Сергей Николаевич и в Москве организовал два вечера памяти Михаила Васильевича Нестерова — один в Доме ученых, а другой в Центральном доме работников искусств. К участию в этих вечерах он привлек выдающихся московских артистов, которые читали некоторые воспоминания Нестерова, декламировали стихи Пушкина, им любимые, и пели любимые романсы. В ЦДРИ была устроена небольшая, но очень интересная выставка работ М. В. Нестерова из частных собраний.

Надо было затратить немало энергии и физических сил для организации этих двух вечеров и выставки, а самое главное — надо было иметь отзывчивое сердце Сергея Николаевича, чтобы организовать и успешно провести такие артистические «поминки» по близкому другу, совершенно не считаясь со своим здоровьем.

Большого сердца и ума был человек.

Москва загружала срочной работой, а Киев звал к себе обратно. <…>

12 мая 1953 года пишет мне Сергей Николаевич: «21-го в час дня мы с Ириной Алексеевной выезжаем в Киев и пробудем до 1-го июня. Я буду читать лекции в театрах и заниматься в Театральном музее…» Только при колоссальной энергии Сергея Николаевича можно было совместить эти два задания. С шести часов в номере гостиницы и с девяти до часу или до двух работал он в Театральном музее над разбором и изучением богатого архива М. К. Заньковецкой.

А дома довольно просторный номер хорошей гостиницы очень скоро становился тесен для всех, стремившихся к нему за советом или же просто, по дружбе, с приветом. Беседу с кем-нибудь из посетителей то и дело прерывали телефонные звонки из разных мест, от разных лиц, с разными неожиданными предложениями и просьбами, на которые надо было не просто ответить согласием или отказом, а сперва проверить по записи: куда и в каком часу он должен поехать и выступить с докладом или же устным разбором новой постановки спектакля.