Подарок из страны специй

Ясно, что они с Дементием наблюдали издалека, подойти ни за что бы не отважились, но и того, что увидели, хватило на много бессонных ночей и кошмарных снов – сначала как собирался большой прямоугольный костер, потом как водружали на его вершину тело покойного в венках и цветах. Как подходили родственники и подливали в пылающий костер какие-то масла, молоко, сыпали специи, сандаловый порошок, мелко нарубленные бананы, благовония, и все это с таким ощущением, будто готовили какое-то особое блюдо. Как потом сидели часами, наблюдая за костром и за тем, как обугливалось родное тело. А когда все сгорало, самый близкий родственник торжественно подходил к обугленному черепу и палкой разбивал его. Именно тогда, говорят, душа отлетает в рай.

Для Кати этот стресс оказался слишком сильным. Она поняла, что если не зайдет в реку где-то здесь сразу, то больше не соберется никогда и ни за что. Отойдя еще на пару сотен шагов от костров, она решила другого места больше не искать. Вода была мутная и белесая, на такую смотреть страшно, не то что войти, – мало ли кто там за ногу схватит. Сделав разбег подлиннее, она почти бросилась, в чем была, в Ганг и в этот миг испытала еще один шок от того, что увидела в реке. Он стал даже сильнее того, первого, но ее организм, видимо, осознал – с ней лучше не спорить, пусть она уже наконец сделает, что задумала, и забеременеет, иначе так и продолжит изводить себя, придумывая все новые и новые испытания.

В реке Катя была не одна. Она вбежала, чтобы не передумать, в мутную воду и остановилась по колено, не решаясь идти вперед. Мимо нее метрах в двадцати, там, где река разбегалась и течение было веселее, на двух тлеющих и почти развалившихся плотиках проплывали чьи-то вздувшиеся и опаленные останки, не до конца сгоревшие в священном ритуальном костре. Как только один плот отошел подальше от берега, на него тотчас опустились грифы и вороны, ждавшие корма на деревьях неподалеку, и, радостно галдя, принялись пировать, выклевывая легко поддающиеся куски плохо прожаренного мяса. Плот с грифами, подхваченный течением, нехотя поплыл мимо вниз по реке, а другой, совсем потеряв скорость, застопорился, так и норовя пристать рядом с толпой людей, находящихся в воде.

– Ну куда же тебя понесло! – Дементий в ужасе смотрел на то, что происходит. – Выходи быстрей!

Занятые обедом грифы подозрительно зыркали на людей, словно те претендовали на их добычу, но в конце концов поняли, что в бой за покойника они не бросятся.

Катя закрыла глаза. Ноги уже привыкли к воде, которая теперь казалась даже теплой, и от этой теплоты становилось еще противнее. Катя будто растворялась в ней, не чувствуя, где заканчивается ее все еще живое тело, а где начинается этот похоронный речной растворитель.

Но европейской девочке сложно было отключиться от этих ужасов и не обращать на них внимания – Катя усилием воли сделала пару шагов по дну, зажмурив глаза, чтобы, не дай бог, не увидеть страшные подробности. Вода у берега была, как назло, мутноватой, словно скрывала что-то от людей. Она семенила, продвигалась вперед – шагами это даже нельзя было назвать, – стараясь не обращать внимания на проплывающие по середине реки сизые и раздутые останки людей, на которых, как на надувных матрасах, победно сидели вороны. Вокруг, извиваясь, как водяные змеи, плавали длинные серые полусгнившие тряпки, норовившие обмотать ногу и утащить вглубь, и Катя тут же себе представила, что это бинты прокаженных, которые они бросают в реку, чтобы промыть свои жуткие раны. Маленькие плотики с украшенными бархатцами человеческими черепами и цветочные гирлянды, всплывающие вдруг из глубины, ужаса уже не вызывали, но хорошо добавляли красочности в общую картину.

Катя старалась уговорить себя, что так надо, что это правила игры и ничего страшного в этом окружении нет. Просто декорации фильма ужасов, но всего лишь декорации. Один раз по ноге что-то действительно скользнуло – то ли рыба, то ли водоросли, то ли именно бинты – их тут было много. Кровь отлила от головы, Катя пошатнулась, но вместо того чтобы остановиться, сделала еще один маленький шаг вперед. Бинт уплыл, а мерзенькое ощущение на ноге осталось. Она попыталась зажмурить глаза, но стало лишь страшнее. Хоть и с открытыми совсем было плохо. Смотреть она не могла и не смотреть не могла.

Но было пора.

Иначе все впустую.