Подарок из страны специй

Помощница, с блокнотом в руках и зачем-то тоже при фартуке, подвела Валентину Матвеевну к хрупкой девочке с забранными в хвост волосами и в легком индийском платьице. Валентина помолчала, смерив Катю взглядом замороженной трески.

– Здравствуйте, – произнесла она, – меня зовут Валентина Матвеевна Ерошенко. – Тут она сделала многозначительную паузу, чтобы информация улеглась в голове у собеседницы, да и остальные бы тоже хорошенько это прочувствовали. Пауза слегка затянулась, поскольку не нашла отклика в новенькой и никак внешне не отразилась на ее лице. – Вы уже столько времени здесь, а я с вами еще не знакома. Почему вы не ходите на мероприятия женского комитета?

Катя по-хирургически, как в кино, подняла вверх отчаянно пахнущие крабами руки, чтобы ненароком ничего не задеть, и сдунула челку, которая выбилась из-под косынки.

– Да пока еще, к сожалению, не получалось, то в больнице долго лежала, то с мужем в командировку ездила, то еще какие-то дела были по работе. – Она улыбнулась, но каменное лицо Валентины Матвеевны говорило о полном недоумении. Ответ ей был неприятен.

– Ну, знаете ли, милочка. – Обращение «милочка» Кате уже не понравилось и не сулило ничего хорошего. – Вам не стоит так сильно отдаляться от коллектива. Вы что, думаете, женский комитет существует просто так? От нечего делать? – В ее интонации слышалась елейная нотка снисхождения. – Кроме вас, дорогуша, никто больше не работает? Всем необходимо посещать собрания женсовета! А как же! Он не просто так был придуман! Поддержите меня, товарищи женщины. – И Валентина зазывно огляделась вокруг, вопросительно подняв брови. Женская рабочая сила за соседними столами закивала, еще сильнее зашуршала и выдавила из себя несколько «да» и «конечно».

– Вот, – победно закивала главная, – коллектив не даст мне соврать – вон какой отклик! Так что впредь прошу посещать наши собрания, это не чья-то прихоть, а просто необходимость для поддержания боевого духа наших женщин в чужой стране! И не просто посещать, а активно участвовать, можно даже выступить с докладом! – И, не дав опомниться, сразу перешла к другой теме: – Как вам тут, уже давно, небось, пообвыклись? Все уже успели, наверное, посмотреть? В городе, по окрестностям? Вы же, насколько я знаю, бездетные, время свободное есть. Почему, кстати, у вас нет детей? Часы-то тикают, зачем с этим тянуть? – И она показала на свои маленькие золотые часики.

Тетеньки за соседними столами замерли, одна от неожиданности даже уронила картошку, которая весело скаканула со стола и отчаянно покатилась прямо под ноги Катерины. Таня Моисеева шагнула поближе к Кате, чтобы дать ей почувствовать, что она рядом. Повисла напряженная тишина, все захотели услышать ответ, зачем что-то додумывать, когда информацию можно получить прямо из первых уст? Валентина Матвеевна отличалась прямотой и напором, мысли свои она всегда озвучивала, даже если они были слишком прямолинейны. Но, ощутив нездоровый интерес женщин, решила пресечь дальнейший ажиотаж:

– Периферическим зрением вижу, товарищи женщины, что вы перестали работать и притаились. Вы же знаете, я осуждаю тех, кто заостряет внимание на чужих проблемах. – Себя-то она в расчет совершенно не брала. – Продолжайте, товарищи, иначе мы выбьемся из графика! – И, слегка понизив голос, она задала Кате все тот же вопрос: – Так в чем у нас проблема? Не хотите или не можете? – При этом, участливо улыбнувшись, она, как птица, склонила голову набок, в ожидании ответа. – Я с высоты своих лет, – тут она перешла на почти свистящий шепот, – решительно заявляю, что тянуть с этим интимным делом никак нельзя! И что вы так нехотя, скромно так, стесняясь и комплексуя, опасаетесь вступать в диалог? Об этом надо говорить! Это надо обсуждать! Я несу здесь ответственность за каждого!

Катя, ошарашенная, раздавленная и красная, словно ошпаренная кипятком, стояла, не в силах вымолвить ни слова, посреди зловещей тишины, крабового запаха и прислушивающихся женщин, которые делали вид, что они усиленно чистят, режут, натирают, убирают. На самом деле все бабоньки превратились в одно большое коллективное ухо, улавливающее любой звук, который мог бы раздаться в зале. Такой вопрос не задавали ей даже мама с Лидкой, они лишь грустно и понимающе смотрели своими большими добрыми глазами, а тут прилюдно, на юру требовали отчет совершенно незнакомые люди… Катя вдруг снова почувствовала себя виноватой и неполноценной. Зачем же так бесцеремонно? Что это могло им дать? Бред какой-то…

– Всему свое время, видимо, – единственное, что ответилось.

Валентина Матвеевна разочарованно качнула головой – на такой куцый ответ она никак не рассчитывала, ни подробностей, ни деталей, ничего. Н-да, скупо, неинформативно.

– Ладно, продолжайте работать, товарищи женщины, мы всё должны успеть по графику! – И, резко развернувшись, пошла к двери. Валентинова помощница, как дикий ночной зверек, разбуженный днем, едко и с негодованием зыркнула на Катерину – какое, мол, неуважение! – вскинулась и пошла прочь за хозяйкой.