Поддай пару!

– Сгодится. – Ваймс снова обратился к Мокрицу: – Это стражник старой закалки. Он пригонит полицейский фургон и представит их пред очи его светлости в два счета. Мятежники в оковах, так что хлопот ему не будет. Знаешь, я им почти сочувствую. Граги, глубинники, как бы они себя ни звали, схема у них одна: найти наивного гнома с хорошими связями и дать ему знать, что если он не будет вести себя послушно и не сделает все, что ему велено, то вся его семья может запросто кануть в Лету. – Он усмехнулся. – Хотя я и сам делаю то же самое, но я-то плюшевый мишка по сравнению с ними, и я на стороне добра.

Ваймс встал и немного помахал руками, разгоняя кровь.

– А теперь, думаю, пора мне пойти к королю и рассказать о нашем любопытнейшем открытии. Не волнуйся, за тебя словечко я тоже замолвлю. Ты внимателен к людям, это уже само по себе великий дар.

Задувающий в вагоны наружный воздух уже наполнился запахами Равнин Сто, то есть, по сути, одним сплошным запахом капусты или чего-то капустоподобного. Это был очень грустный запах, полный безнадеги. Меланхолии. Зато сама капуста там росла отличная, особенно новые сорта.

Город Великий Кочан был бы последним местом, куда захочет приехать любой нормальный человек, если бы городу не приносили популярность парк аттракционов «Капустный Мир» и Капустный НИИ, студентам которого первыми удалось вырастить капусту до пятисот ярдов в высоту на подпитке исключительно из собственного сока. Никто не спрашивал, с чего они взяли, что это было необходимо, но в этом вся суть научно-исследовательской работы и уж точно всех студентов.

Как только поезд остановился у платформы Великого Кочана, у сторожевого вагона возникло несколько стражников. Командор Ваймс передал им пленных, с которыми был ужасно мил, и Мокриц проводил взглядом конвой, увозивший их в фургоне стражи.

Когда экипаж скрылся из вида, Ваймс сказал Мокрицу:

– У нас есть имена и адреса их семей, и к ним будет приставлена круглосуточная охрана, пока вся эта канитель не закончится. Витинари, конечно, пошумит, когда ему придут счета, но когда бывало иначе?

Точно по расписанию поезд отбыл из Великого Кочана, оставляя высокие грязные столбы анк-морпоркского смога далеко за горизонтом. Мокрица не покидало ощущение, что они движутся в гору, что в какой-то мере и было правдой. Все шло по плану, люди устраивались поудобнее для долгого путешествия, и у него появилось свободное время для размышлений. Теоретически он понимал, что беспокоиться надо, когда что-то идет не так, но чутье пробуждало в нем беспокойство и тогда, когда все шло слишком гладко, чтобы быть правдой, и вот прямо сейчас тревожная грозовая туча снова сгущалась у него в мыслях. Молот богов только и ждал, чтобы обрушиться на него. Что он упустил? О чем забыл? Нет, все должно быть хорошо.

Впереди был мост, его неизменно охранял тролль. Семьи железнодорожных троллей воспринимали новенькие и сверкающие мосты как свои собственные. Туннель любому троллю казался приятной прогулкой в парке, но мост, твой собственный мост… Особенно мост с удобствами (с легкой руки Гарри Короля) и достаточно просторный для всей семьи… «Тролли», – думал Мокриц. Кто бы мог подумать, что они будут содержать мосты в такой сияющей чистоте. Но Юффи объявила среди троллей вдоль всей железной дороги конкурс на самый ухоженный мост, с наградой победителю – ни много ни мало в двадцать коз.

Путешествуя по железной дороге, можно было наблюдать за тем, как меняется мир вокруг, когда деревья, дома, фермы, луга, ручьи, деревни, о которых Мокриц прежде никогда не слыхивал и с трудом припоминал даже сейчас – как, например, вот эта, Лучше-Поздно, если верить указателю, – проносились мимо со скоростью поезда. Но кто там жил и чем, Мокриц не представлял.

Поселения железнодорожников Мокрица интриговали. Жены рабочих, заметив, что пассажиры выходят подышать воздухом на частых дозаправочных остановках, проявили такое понимание экономического процесса, какое восхитило бы и лорда Витинари. Они встречали пассажиров и выносили им густой чай со сливками, домашние пироги, вкуснейший горячий кофе, а в одном примечательном случае – маленького поросенка.

Но даже это затмевал трюк, с которым Мокриц столкнулся месяц назад в деревне Дверубашки, которую в Анк-Морпорк считали безнадежной глухоманью. Две предприимчивые дамы установили незамысловатую табличку: «Вяжем пижамки для сна в дороге!» Дамы постоянно вязали, пока их мужья шагали по путям, и сколотили небольшое состояние на тех пассажирах, которые, подобно Мокрицу, улыбались, читая эти слова, и лезли в карман. Мокрицу нравилось, что, рассмешив покупателя, ты всегда мог рассчитывать на его деньги.