Подметный манифест

- С записочкой от княгини я пошел к старушке Лесиной. Насилу сыскал. Она говорить тольком не пожелала. Вижу - боится. Хотя дитя вспомнила. Хворенькое, говорит, родилось, а с крестинами не спешили. Странно, Николаша? Погоди, то ли еще будет! От Лесиной толку не добившись, я - по своей родне, у меня же теток что в Москве, что в Петербурге…

- Вот ты мне сейчас еще теток считать примешься. Говори без экивоков.

- Вот тебе, Николаша, без экивоков. Наследника-цесаревича ты видывал ли? На которого из родителей он лицом похож?

Тут Архаров перепугался. Все, что касалось до царского семейства, было простому человеку опасно знать - и даже обер-полицмейстеру в те дела нос совать не пристало. Довольно было случаев, когда за чрезмерно длинный нос расплачивались спина с задницей, невзирая на дворянство, и хотя теперь телесные наказания для дворян давно отменены, Сибирь отменить государыня еще не догадалась - вон она, Сибирь, и трех тысяч верст не проедешь, как ты уж и в ней…

- Будет тебе врать! - прикрикнул Архаров на Левушку.

- Ни на единого не похож! - выпалил тот. - И в Санкт-Петербурге многие говорят, что государыня родила дочку, а покойной государыне Елизавете Петровне для престолонаследия нужно было дитя мужеска полу, вот и подменили, привезли чухонского парнишечку. А девочку отдали на воспитание надежным людям. Ты глянь… - Левушка быстро достал висевший на груди портрет, - глянь, говорю, она же с лица на государыню походит…

Архаров смотреть на портрет Вареньки наотрез отказался.

- Будет врать-то… - безнадежно сказал он.

- И родились они примерно в одно время, наследник-цесаревич и девица Пухова, - добавил Левушка. - Он - в конце сентября, а ее в начале декабря лишь крестили. Выждали время, словно бы следы заметая. Хочешь - верь, а хочешь - нет.

- Это лишь домыслы бабьи. Что еще?

- Вот и не домыслы - девица Пухова была доставлена в Воскресенскую обитель, в Воспитательное общество, неведомо откуда. Но тогда дело только начиналось, и брали туда девиц без разбора, лишь бы из природного дворянства. Но долго она там не пробыла по слабости здоровья - и тогда лишь ее увезла госпожа Шестунова… Я к тому клоню, что неведомо, с какими бумагами она туда попала, а забрали ее уже как девицу Пухову.

Архаров отошел к окну.

Петербургские сплетни были таковы, что волосы дыбом вставали. Но что покойный государь прямо говорил: сын-де не от него, Архаров знал доподлинно. Он и еще одну околесицу слышал: что покойная Елизавета Петровна подменила дитя престолонаследника собственным своим от Разумовского или кого иного рожденным младенцем.

История о том, что Варенька Пухова на самом деле - дочь государыни, была не лучше и не хуже прочих измышлений. Но коли так - она была формально и дочерью Петра Федоровича. Этого только недоставало…

Привезенная Левушкой новость объясняла суету князя Горелова вокруг Вареньки. Объясняла она также, кто хочет видеть девушку при дворе уже в княжеском достоинстве. Все увязывалось в единый узелок… но поменьше бы таких узелков!…

- Мать честная, Богородица лесная, так к кому же она побежала? - вот такой вопрос задал себе Архаров, а Левушка посмотрел на него с недоумением.

- Ты еще не знаешь, Тучков. Федька понемногу в себя приходит. Успел доложить - девица Пухова успела ему сказать, что спрячется у некой матери, своей ли, чужой ли - он не понял. Кого ж она матерью-то считает?…

- Федька! - воскликнул Левушка. - Ну что я за вертопрах! К Федьке не заглянул!

И побежал из кабинета прочь - туда, где в небольшой комнатушке кое-как выздоравливал архаровец Федор Савин.

- Стой, стой! Спит он! - кричал вслед Архаров. Но Левушка уже расспрашивал Никодимку, увлекая его за собой, уже несся по лестнице вниз - через три ступеньки, уже проснулся на ночь глядя!

Он ворвался к Федьке, увидел, что раненый не спит, сидит в подушках, а прачка Авдотья кормит его оладьями, и завопил восторженно:

- Федя, как ты, что ты?!…

- Господин Тучков! - с набитым ртом отвечал Федька.

- Ну что, как, говорить можешь, встаешь, когда выходить станешь, что Матвей Ильич говорит? - единым духом выпалил Левушка.

- А то и говорит, батюшка барин, чтобы болящего зря не беспокоить, - вместо Федьки ответила Авдотья. - Ступайте с Богом, а я за ним приберу да и спать его уложу. Так, Феденька?

- Я на два слова только! Федя, ты вот господину Архарову рассказывал, как из-за Вареньки… из-за девицы Пуховой в драку полез…

- Когда? - спросил Федька. Он за собой таких подвигов не помнил.

- Когда? - Левушка обернулся, зная, что Архаров пошел за ним следом и вот-вот появится. И замер, приоткрыв рот.

Архаров встал в дверях и кивнул Федьке.

- Пошла вон, - сказал он Авдотье. - Потом придешь.

И, когда прачка, возведенная в ранг сиделки, выскочила, обер-полицмейстер сам прикрыл дверь и сел на Федькину постель.

- Говорить-то можешь? - полюбопытствовал он. - К какой такой матери убежала девица Пухова?

- К матери? Ваша милость… отчего же к матери?…

- Сам сказал, когда опомнился. Ну-ка, соберись с силами.

- Я такого сказать не мог! - твердо объявил Федька. - Это уж было бы прямое вранье!